Кречмер Михаил - Желтое платье

Номинации литературные
Проза
Фамилия
Кречмер
Имя
Михаил
Страна
Израиль
Город
Нетания
Возрастная категория
Основная — от 25 лет и старше
ВУЗ
Хайфский университет
Год
2022 - XII интернет-конкурс
Тур
1

Желтое платье.
Пациенты, жившие во флигеле больницы святой Агаты, могли пользоваться относительной свободой. В дневное время им не возбранялось гулять по деревне, и даже заходить на пристань, где помимо множества рыбачьих лодок иногда причаливали яхты с туристами.
Многие местные жители, завидев пациентов из Святой Агаты принимали торжественно-участливое выражение лица, скорбно шептали: “Блаженные!”, осеняли себя крестным знамением и ускоряли шаг. Некоторые сразу же сворачивали с дороги, опасаясь встречи с “locos”, но находились и такие, кто делился с ними остатками обеда или отдавал ставшие ненужными вещи.
Так у Сибиллы появилось желтое платье. Его отдала ей какая-то женщина прямо на улице вместе с ворохом тряпья. Встречи с людьми, особенно незнакомыми, легко выводили Сибиллу из хрупкого состояния душевного равновесия. Залитая полуденным солнцем улица, пышное цветение бугенвиллий, прохладный бриз со стороны океана — все это на мгновение показалось Сибилле чужим, пугающим и неуютным. Она с трудом удержалась от того, чтобы убежать, выдавила из себя: “Спасибо” и быстрым шагом отправилась обратно в сторону больницы, судорожно прижимая обновку к груди.
Первые два года Сибилла провела в главном здании больницы для душевнобольных, еще десяток лет назад служившим домом для нескольких десятков послушниц монастыря святой Агаты. Монастырь был основан в незапамятные времена испанскими колонистами, но теперь в нем осталось лишь несколько сестер, в чью задачу входило обеспечивать более чем скромные потребности пациентов. По началу Сибилла, в те времена долговязая и нескладная шестнадцатилетняя девушка, не могла понять, почему она оказалась в этом заведении.
-“Это ошибка!”- без устали твердила она двум соседкам по палате, точнее бывшей монастырской келье, но те только глупо и грубо смеялись и что-то нечленораздельно мычали в ответ. То же самое она пыталась объяснить врачу, импозантному сеньору с большим животом и флибустьерской бородкой. Senior doctor охотно с ней соглашался, что-то записывал в толстую книгу, насвистывая при этом модный фокстрот, после чего еле заметным жестом приказывал двум крепким санитарам отвести Сибиллу обратно в палату-келью.
-“Я должна быть ТАМ, с другой стороны...Ну например, выучить немного медицинских премудростей и раздавать лекарства, как сестра Анна или готовить еду для больных на бывшей монастырской кухне, как сестра София...Я могла бы даже уехать в город, выучится там на врача, и лечить больных как senior doctor...”- с тоской думала она, смотря на запертую дверь палаты. В один прекрасный день, поняв, что от ее увещеваний нет никакого толку, Сибилла решилась на побег. Однажды ночью она вылезла из высокого окна монастырской уборной и по увитой плющом стене спустилась в сад, изрядно расцарапав лицо и руки и изорвав больничную одежду. Примерно через полчаса окровавленную, полуодетую девушку, бесцельно бредущую по безлюдному берегу океана, обнаружили санитары.
Но лекарства начали действовать и постепенно Сибилла стала забывать, что в ее жизни было что-то кроме палаты-кельи, украшенной распятием. Она уже не помнила, как в родной деревне, расположенной в глубине архипелага, она постоянно слышала в свой адрес приговор “loco” в моменты просветления от липкой темной депрессии, сковывающей все ее существо. Весь мир Сибиллы сузился до убогой палаты, больничного сада и монастырской церкви, а что было за его пределами Сибиллу мало интересовало. Она больше не впадала в депрессию, а просто жила жизнью бабочки-однодневки в этом маленьком мире. В этот момент senior doctor и решил, что Сибилла больше не нуждается в госпитализации и может идти на все четыре стороны.... Ни в одной из четырех сторон Сибиллу никто не ждал. Даже в родной деревне, расположенной в глубине острова давно забыли о болезненно хрупкой девушке, не способной ни к тяжелому крестьянскому труду, ни к рождению здорового ребенка. Так Сибилла из палаты-кельи переехала во флигель, в бывшую монастырскую трапезную, разделенную на мужскую и женскую половину грубо сложенной кирпичной стеной. За право спать на жестяной кровати и получать миску незамысловатой больничной еды жители флигеля должны были работать: стирать простыни в огромных цинковых корытах, заботиться о монастырском саде, а самое главное- работать в мастерской, где создавались незамысловатые безделушки, в основном простенькие украшения из керамики или морских ракушек или расписные глиняные тарелки.
Каждое воскресение, после утренней молитвы, двое или трое обитателей флигеля в компании одной из монашек аккуратно упаковывали сувениры в большой чемодан и на чумазом рейсовом автобусе ехали пять километров в ближайший город. Там, на главной площади, где всегда было не протолкнуться от туристов, они раскладывали прямо на брусчатке свой товар. От пациентов при этом требовалось хранить трагически обреченное выражение лица, с легким налетом безумия, а монашка бойко объясняла прохожим, что сувениры изготовлены руками больных, посему богоугодным шагом будет раскрыть кошелек и не слишком спорить о цене.
Сибиллу в город брали редко. В воскресные дни после утренней мессы она брала большую тележку, шла с ней к арбузному полю и нагружала ее созревшими плодами, после чего тащила через всю деревню к рыбацкому пирсу, где в выходные дни собиралось много отдыхающих, соблазнившихся обещанием турагентов посетить “аутентичную” деревню.
В одно из таких воскресений Сибилла и увидела Фрэнка. Слухи о том, что американская звезда проводит свой отпуск на островах дошла и до обитателей флигеля. В бывшей трапезной монастыря была радиоточка и Сибилла давно была влюблена в низкий густой голос певца. Она не понимала ни слова по-английски, но была уверена, что Фрэнк поет о любви. По-другому просто и быть не могло...
Узнав о том, что Фрэнк Монтана на острове, Сибилла и думать не могла ни о чем другом. Она прекрасно представляла себе запах его парфюма, перемешанного с запахом дорого табака. Единственный мужчина, который пользовался парфюмом из тех, кого знала Сибилла был senior doctor, и она была уверена, что от Фрэнка будет именно такой запах: чуть горьковатый, со свежими нотками аромата цветения апельсиновых деревьев и мяты. Она подолгу стояла без одежды перед мутным зеркалом в темном бетонном закутке, служившем душевой, и рассматривала себя. Несмотря на довольно высокий рост, Сибилла все еще выглядела как нескладный подросток. Ее кожа была болезненно бледной с голубоватыми прожилками сосудов, грудь еле заметной, а ноги и руки – тонкими, как прутья. Но Сибилла была почему-то уверена, что американский певец с чарующим голосом любит именно таких девушек, как она. По-другому просто и быть не может. Разве можно представить Фрэнка в компании какой-то из этих ДРУГИХ женщин- смуглых, грудастых, ярко накрашенных, постоянно скалящих зубы в глупой, фальшивой улыбке.
В тот день, когда к пристани рыбацкой деревушки причалила белоснежная яхта, Сибилла продавала арбузы. Как и обычно по воскресениям, небольшая площадка перед пирсом была заполнена торговцами: большинство продавали то, что еще утром выловили рыбаки- крабов, мидий, мелкую рыбешку. Другие продавали кокосовое молоко, фруктовые соки, красивые раковины, подобранные на берегу океана.
— Это же Фрэнк Монтана! Знаменитый американский певец! – прошелестело в толпе торговцев, как только яхта причалила к берегу, и пассажиры спустились по шатающемуся трапу на дощатую пристань. Фрэнк оказался подтянутым красивым мужчиной, но по мнению Сибиллы, не очень молодым. Он был одет в белые бриджи, футболку с красным воротничком и бейсболку и не очень походил на мировую звезду.
Тем не менее, “мировая звезда” неторопливо обошел импровизированный рынок, справился о свежести мидий, выпил стакан мангового сока и прикупил большую перламутровую раковину. Когда он подошел к прилавку Сибиллы та почувствовала сильную дрожь во всем теле.
-Доброе утор, сеньорита! – сказал американец по-испански, но с сильным иностранным акцентом, - Прекрасное воскресение, не правда ли?
Незапланированные встречи с незнакомыми людьми вводили Сибиллу в состояние почти что паники. Захотелось бросить арбузы и убежать подальше от пирса, но Сибилла продолжала стоять, чувствуя предательскую слабость в ногах, завороженно вслушиваясь в звук бархатного голоса Фрэнка и вдыхая запах его парфюма. Именно такого, как и представляла Сибилла – горьковатого, с нотками мяты и апельсиновых цветов. Фрэнк же смотрел на нее своими добрыми, чуть насмешливыми глазами, словно пытаясь растопить лед.
На вопрос о стоимости арбузов Сибилла выдавила из себя что-то невнятное, не сводя глаз со своего кумира. Фрэнк весело засмеялся своим густым, обволакивающим голосом и дал Сибилле большую серебренную монету.
-Вы прекрасно выглядите, сеньорита! - сказал он на прощание, а один из его сопровождающих в чистой матросской форме подхватил арбуз и понес на яхту.
Монету, правда, забрала у Сибиллы сестра Анна вместе с остальной выручкой, но с тех пор единственное, что занимало Сибиллу - это вновь встретиться с Фрэнком. Во что бы то не стало. Из разговоров окружающих она узнала, что Фрэнк живет в соседнем городке, в самой дорогой гостинице, где один занимает целый этаж. В ресторане ему прислуживает с десяток официантов, а обеды готовит специально выписанный из Парижа шеф-повар. На этом, как правило, фантазия деревенских заканчивалась, но Сибиллу все эти подробности мало интересовали.
Самое главное встретить его в городе, там то все и случиться- Фрэнк поймет, что любит только Сибиллу, возьмет ее за руку... Дальше ее мысли разбегались в стороны, сердце бешено билось, а дыхание готово было разорвать хлипкую грудь от предвкушения счастья. Главное хорошо выглядеть, чтобы Фрэнк заметил ее. Вот именно для этого и пригодится то самое желтое платье.
-Какое красивое платье, дочь моя! Оно очень подойдет для мессы, – сказала сестра Анна, увидев, что Сибилла облачилась в красивый наряд.
Однако, ни на какую мессу Сибилла в это воскресение не собиралась. С утра она загрузила тележку лучшими арбузами, которые только смогла найти и отправилась с ними в город. Денег на рейсовый автобус у нее не было, поэтому она решила, что доберется до города пешком, благо в город вела дорога, идущая вдоль океанского берега.
У пристани Сибилла встретила Чичо. По всей вероятности, он был на несколько лет старше Сибиллы, но о своем возрасте, и о родных Чичо имел очень слабое представление. Как и многие другие жители архипелага Чичо был потомком испанских и африканских переселенцев. Он был невысокого роста, с темными жесткими волосами и темной, почти черной кожей на лице и руках, то ли унаследованной от далеких африканских предков, то ли загорелой от постоянного пребывания на солнце. Главной особенностью Чичо была заячья губа, что давало ему вид немного страшноватый, посему местные жители между собой называли “Demonio” и, завидев его, осеняли себя крестным знамением. Несмотря на демоническое прозвище, Чичо был, пожалуй, самым безобидным из жителей деревни, и никто никогда не слышал от него плохого слова.
Чичо жил один в самой маленькой и убогой хибаре, а его лодка была самой старой и залатанной в деревне. Имеющие большие хорошие лодки рыбаки смело плыли далеко в океан и возвращались с хорошим уловом рыбы, мидий и кальмаров, которые за хорошие деньги сбывали владельцам прибрежных рестораций. Сети Чичо, которые тот забрасывал недалеко от берега, возвращались, как правило, с морской мелюзгой, вроде мелких сардин и макрели. Свой улов Чичо продавал за копейки местным хозяйкам, но на жизнь не жаловался, так как жаловаться было особо некому, да и заячья губа мешала говорить.
Также Чичо не пытался перебраться в город, как некоторые другие рыбаки, чтобы устроиться официантом или барменом и безбедно существовать на оставляемые туристами чаевые. Расположенный неподалеку городок казался Чичо непонятным и пугающим, а владельцы гостиниц и ресторанов навряд ли бы наняли человека с заячьей губой на хлебную должность официанта или швейцара.
- Выходи за меня замуж! – с трудом произнося слова уже в который раз предлагал ей Чичо и было непонятно, действительно ли бедному рыбаку нравилась болезненно-худая девушка из приюта для locos, то ли он понимал, что другой невесты человеку по кличке Demonio попросту не светит.
- Я разбогатею и куплю хорошую лодку. Буду ловить большого тунца. На базаре идет по десять песет! - увещевал он и это была, наверное, самая длинная фраза, сказанная им за последние годы.
- Ты забыл, что я loco? – усмехнувшись одними кончиками губ спросила Сибилла.
— Это ничего... На все воля Божья, - смиренно говорил Чичо.
На этом разговор закончился. Так или иначе, сердце Сибиллы принадлежало Фрэнку. Но никак ни Чичо. Именно туда, в город, где в самой дорогой гостинице и жил возлюбленный и стремилась Сибилла. А сам Чичо, по-видимому, исчерпав небогатый запас красноречия, вернулся к латанию лодки и только бросал на Сибиллу полные детского обожания взгляды.
- Красивое платье! – сказал он наконец, когда Сибилла, толкая вперед тележку, груженную десятком арбузов, пошла по пыльной дороге, ведущей в город вдоль морского берега. В ответ на это Сибилла слабо улыбнулась и помахала Чичо рукой.
Дорога в город то карабкалась по склонам холма, то почти что спускалась к воде, плутала среди дюн и прибрежных скал. Тяжелогруженная тележка с арбузами постоянно увязала в песке, спотыкалась о мелкие камешки, то и дело попадавшиеся под колеса. Сибилла изо всех сил толкала тележку по склонам холмов, чувствуя струи пота, бегущие по ее лицу. На склонах холмов, когда дорожка устремлялась вниз, Сибилла с трудом удерживала тележку, так как та катилась сама по себе и норовила в любую секунду опрокинуться. Кроме этого, мимо нее проносились немилосердно тарахтящие мотоциклы, обдававшие ее мелкой красноватой пылью, которая прилипала к мокрому от пота лицу, попадала в нос и рот.
Наконец, когда вдалеке уже стали видны очертания города, на крутом спуске Сибилла не смогла удержать тележку. Та покатилась вниз, увлекая за собой Сибиллу и в конце концов перевернулась. Арбузы раскатились по земле, а сама Сибилла отлетела в сторону расцарапав ладони и колени.
Тяжело дыша и вытирая пот запачканным рукавом, девушка ползала на коленях и собирала раскатившиеся плоды обратно в тележку. Арбузы были так густо покрыты слоем пыли и липкой коричневой грязи, что под ним было почти не видно зеленую кожуру. Сибилла покачала головой- привести такие арбузы Фрэнку было невозможно. Она выкатила тележку к краю воды, вывалила арбузы на песок. Их тут же накрыло океанской волной и Сибилла кинулась вылавливать из воды блестящие плоды, вмиг вернувшие яркий зеленый цвет. Только сейчас, закончив собирать арбузы, Сибилла поняла, что ее прекрасное желтое платье выглядит так словно по нему топталось стадо коз. Своего лица, красного от палящего солнца и в грязных разводах, она не могла видеть, но заметила, что ее руки ноги покрыты слипшейся грязью и царапинами.
Не снимая платья, она вошла в воду, с трудом справляясь с накатывающимися волнами, с наслаждением брызгала на себя липкую соленую воду. Наконец волна таки сбила ее с ног, Сибилла запуталась в полах платья и упала лицом в воду. Волна накрыла ее, Сибилла глотнула горьковатой влаги и на карачках выползла на берег.
Только сейчас она поняла, насколько изжарилась на безжалостном сентябрьском солнце. От попавшей в рот соленой воды першило горло, внезапно ужасно хотелось пить. Это была та жажда, которую только и можно испытывать сидя обессиленной у кромки океана, когда за твоей спиной только желтый песок и раскаленные на солнце скалы. Впрочем, у нее были арбузы. Сибилла вспомнила, что шакалы, в огромном количестве обитающие на острове, часто разбивали арбузы в поле своими острыми мордочками, чтобы добраться до сочной мякоти.
Сибилла с заметным усилием сломала толстую зеленую корку и стала руками доставать розовую мякоть, усеянную черными семечками. Эту мякоть, липкую и теплую от солнечных лучей, она засовывала прямо в рот, после чего снова долго мыла руки и лицо в соленой морской воде.
Несмотря на то, что городок, куда так стремилась попасть Сибилла был всего в пяти километрах от монастыря святой Агаты, она почувствовала страшную усталость, когда наконец дошла до места, где кончалась песчаная дорожка и начинался городской променад. И хотя везти тележку по булыжной мостовой было намного легче, чем по разбитой песчаной дороге, Сибилла в изнеможении опустилась на базальтовое ограждение набережной и на несколько минут закрыла глаза. Проснулась она от пощипывания в носу от лучей полуденного солнца. Она провела рукой по лицу и почувствовала, что кожа на носу и ушах начала шелушится. Девушка поднялась на ноги, одернула платье так, чтобы скрыть расцарапанные локти и колени, и двинула тележку вперед, в самый центр городка. Там, где высился шпиль собора Святого Креста была рыночная площадь, а совсем недалеко от нее, где-то в порту стояла белоснежная яхта Фрэнка. Ну а он сам, разумеется, жил в самой дорогой гостинице и ждал встречи с ней! Сибилла не просто была уверенна, она ЗНАЛА это.
Самый большой арбуз она отдала женщине с маленьким плачущим ребенком, которых повстречала на набережной. Ребенок сразу же прекратил плакать, обхватил арбуз руками и стал по нему барабанить весело смеясь. В благодарность женщина порылась в матерчатой торбе и дала Сибилле немного засохшую лепешку, которую та с удовольствием съела.
Два других арбуза у нее украли прямо из тележки, когда Сибилла в очередной раз присела отдохнуть. По всей вероятности, это были ребятишки, которые гоняли на пустыре футбольный мяч.
Еще два у нее купили парень и девушка, по всей видимости, туристы. Оба они были одеты в короткие шорты и майки, но более всего Сибиллу поразило то, что цвет их кожи был темно-красным, почти коричневым, в то время как волосы и брови были белыми, как козье молоко. От них пахло морем, потом и почему-то мятой. Так как Сибилла не смогла толком объяснить, сколько стоит арбуз, парень вытащил кошельек и сунул ей в руки несколько монет.
На городской площади, у собора Святого Креста к ней пристал одноногий нищий и долго рассказывал, как потерял ногу во время Гражданской войны в одиночку обороняя родные острова от превосходящих сил противника. Замолчал он только тогда, когда Сибилла отдала ему монеты.
В гостиницу, где жил Фрэнк ее, разумеется, не пустили. Молодцеватый швейцар в расшитой ливрее сделал пренебрежительный жест рукой, приказывая Сибилле убираться вместе с тележкой. Его лицо абсолютно ничего не выражало словно дело шло об навязчивом насекомом. Сибилла пыталась объяснить, что ее ждет Фрэнк, но от страха она путалась в словах и единственной реакцией лакея было то, что он досадливо скривил чисто выбритое лицо и стал еще сильнее махать правой рукой.
Когда швейцар на мгновение отвлекся, Сибилла подтолкнула тележку с парой оставшихся арбузов к роскошной двери. Такой двери она никогда не видела: дверь была сделана из толстого сияющего стекла и вращалась! Нужно было только легко только слегка толкнуть руками гладкую матовую поверхность чтобы оказаться внутри. Дверь крутилась и Сибилла с замиранием сердца впивалась взглядом в залитое желтым электрическим светом чрево гостиницы, жадно вдыхая исходящий оттуда чудесный аромат апельсиновых цветов, базилика и ванили. Почти так же пахло от доктора, но этот аромат был гораздо лучше. Неудивительно, что Фрэнк поселился именно здесь. Сибилла даже выпустила из рук тележку и не замечая ничего вокруг сделала шаг в сторону двери.
-Куда?! – послышался рык лакея. Он больно сжал ее плечо и грубо оттолкнул от двери, так что Сибилла отлетела в сторону и некрасиво упала на мраморный пол, споткнувшись о красную ковровую дорожку. Она прижалась спиной к мраморной колонне и в ужасе закрыла лицо руками ожидая удара.
Но удара не последовало. Напротив ворот отеля остановилась черная машина с надписью “taxi “ на начищенной до блеска дверце. С водительского места проворно выскочил толстый человек в форменной фуражке на голове. Картинным жестом он раскрыл заднюю дверцу и из машины вышел...Фрэнк! Он выглядел так, будто только что закончил исполнять одну из своих божественных песен: высокий, подтянутый, в черном смокинге с галстуком и остроносых ботинках. Только взгляд его внимательных темных глаз был устало-рассеянным, а всегда безупречно уложенная прическа немного растрепанной.
Фрэнк обошел такси и открыл дверцу с противоположной стороны. Первое что увидела Сибилла была аккуратная ножка в элегантной черной туфле, а потом.... Потом показалась пола желтого платья! Почти такого же, в котором была одета Сибилла! Еще через несколько мгновений возле Фрэнка стояла необыкновенно красивая молодая женщина в желтом платье. Фрэнк взял ее руку и прикоснулся к ней губами. Лицо женщины, на котором можно было заметить печать легкой усталости, осветилось лучезарной улыбкой. Он держал ее за руку и, казалось, пара не замечала ничего вокруг.
Швейцар, между тем, сменил брезгливо-презрительное выражение физиономии на приторно-подобострастное и бросился к такси дабы засвидетельствовать звездной паре свое почтение. Фрэнк легким кивком ответил на цветастые приветствия швейцара и царственным шагом отправился к входу в отель.
Сибилла смотрела на них не отводя глаз. Желтое платье... Женщина, которая приехала вместе с Фрэнком, была того же роста, что и Сибилла...Спутница Фрэнка была несколько старше Сибиллы, но она была фантастически, невероятно красива! Но почему желтое платье... Сибилла судорожно вцепилась в ручку тележки, пытаясь справиться с бешеным биением сердца. В ее голове лихорадочно крутились крошечные осколки мыслей, которые разлетались как крупицы разбитого стекла. Единственное, что она замечала была женщина в желтом платье...
Тем временем Фрэнк заметил ее присутствие.
— Это вы, сеньорита? Я вас помню! Вы продавали арбузы! Очень вкусные! В Америке таких нет! - сказал он на довольно скверном испанском.
Сибилла смотрела на него оцепенев. Она хотела сказать: “Забери меня отсюда! Возьми с собой туда, за сияющую стеклянную дверь, где ароматный прохладный сумрак, на свою белую, как морская чайка, яхту..”, но язык не слушался ее, так что единственное, что Сибилла могла сделать это кивать и быстро моргать. От отчаянья из ее глаз брызнули слезы, наверное, впервые за очень долгое время.
-Что с вами, сеньорита? – ужаснулся Фрэнк.
Женщина в желтом платье, которая приехала вместе с Фрэнком, поглядела на ее участливо, что-то спросила своего спутника на непонятном языке, по-видимому, на английском, после чего крепко обняла Сибиллу и провела рукой по ее спутанным, как пакля, волосам.
-Все будет хорошо, не нужно плакать! Ты наверняка голодна... Мы с Фрэнком обязательно поможем тебе! - ее испанский был правильный, но тоже с сильным иностранным акцентом. Сибилла успела заметить, что от женщины пахнет корицей и еще чем-то сладким, а ее рука белоснежная и мягкая, как шелковая подушка. Она еще что-то сказала Фрэнку по-английски. Тот согласно кивнул головой, жестом подозвал швейцара и указал на тележку. Швейцар, довольно заметно ухмыльнулся в предвкушении чаевых, ловко подхватил два последних арбуза и понес их во внутрь отеля. Фрэнк извлек из внутреннего кармана пиджака толстый кожаный бумажник и вытащил несколько купюр, которые не пересчитывая вручил Сибилле. После чего потрепал ее по щеке и взяв под руку спутницу исчез за вращающейся дверью.
Денег было много, гораздо больше, чем стоили арбузы и даже гораздо больше, чем Сибилла когда-либо держала в руках. Даже в состоянии полного отчаянья Сибилла отметила это, хотя нельзя сказать, чтобы это осознание хоть на йоту повлияло на нее. Как только Фрэнк и его спутница в желтом платье скрылись за дверью отеля, напоследок обдав Сибиллу прохладной ароматной волной, Сибилла бросилась бежать с этого места. Подальше отсюда, от залитого электрическим светом отеля, источающего райские запахи, от веселых хорошо одетых людей, от этой прекрасной женщины в желтом платье...
На главной площади, перед собором Святого Креста она опять встретила одноногого нищего, и прежде, чем он стал рассказывать, как потерял ногу и глаз в войне с головорезами из Frente Popular, без сожаления отдала ему все полученные от Фрэнка деньги. Нищий издал радостный вопль и стуча костылем по каменной мостовой убрался восвояси.
Сибилла же продолжила быстро шагать дальше и немного перевела дух на пустынном пляже. Городская площадь с толпами гуляющих, песнями под гитару и мандолину в открытых кафе, роскошным благоухающим отелем, Фрэнком и его спутницей в желтом платье были совсем рядом, но тут, казалось, не было ничего кроме шума накатывающих волн, которые разбивались о прибрежные камни на миллиарды осколков, сияющих в лунном свете.
Сибилла зашла по щиколотку в океан и зачерпнула ладонями теплую воду. Казалось, вода светилась изнутри, словно в руках у Сибиллы была пригоршня светлячков. Она несколько раз зачерпывала воду и смотрела, как искрящаяся жидкость течет между ее пальцами, после чего провела влажной рукой по горящим щекам и лбу.
“Все же прекрасно! Я же не просто так одела желтое платье. Пресвятая Мадонна подсказала мне правильный путь. Благодаря мне Фрэнк счастлив с этой прекрасной сеньорой, от которой сладко пахнет корицей...”- пронеслось в ее голове и от этой мысли на отчаянье постепенно уступало место тихой радости.
Теперь больше не нужны ни арбузы, ни желтое платье! Захотелось смыть с себя всю грязь этого дня. Сибилла с отвращением стащила с себя платье и бросила его на песок. Оставшись в грубом сером белье, она поспешила зайти в воду, с восторгом подставляя свое тело океанским волнам. С замиранием сердца она смотрела, как ее мокрые руки сияют в лунном свете, словно были покрыты алмазной пылью.
“Как это чудесно, когда все становится на свои места!”- думала она, заплывая все дальше от берега, - “Я посвящу свою жизнь моему Фрэнку. Я буду шить на продажу, или попрошу Чичо научить меня ловить крабов на мелководье... “
Внезапно почувствовав сильную усталость, Сибилла перевернулась на спину и широко раскинув руки стала качаться на волнах, не сводя глаз с полной Луны, озаряющей водяную пустыню океана. “Как это чудесно, когда жизнь наполняется смыслом’- простая мысль крутилась у нее в голове и наполняло все ее существо необыкновенной легкостью.
Внезапно к ней подплыла старая залатанная лодка Чичо.
-Выходи за меня замуж, Сибилла! Купим лодку с парусом, будем тунца ловить! – в который раз уже предложил рыбак с заячьей губой.
-Я подумаю! – весело засмеялась Сибилла и поплыла дальше.
Потом мимо нее проплыла белая яхта Фрэнка. Он сам и его спутница, облаченная во все то же желтое платье стояли на палубе и любовались усыпанным миллиардами звезд небом и лунной дорожкой на гладкой поверхности океана. Как они заметили Сибиллу, которая тоже любовалась Луной, покачиваясь на волнах, было непонятно. Однако заметили и весело помахали рукой. Сибилла в ответ тоже помахала им и даже поинтересовалась, как понравились им арбузы, но из-за шума воды они, конечно же, ничего не услышали.
Когда Сибилла выползла на берег, там, на удивление, было много людей. Она даже сначала стеснялась того, что была в одном белье, но потом решила не обращать внимание. Ночь же, хоть и полная луна светит вовсю.
-Дочь моя, где же твое желтое платье? - спросила сестра Анна, которая стояла на песке, приподняв подол длинной черной юбки. Возле нее стоял senior doctor, одетый в дорогой серый костюм. Доктор по своему обыкновению что-то напевал в густые усы и выпускал аккуратные колечки сигарного дыма. На Сибиллу он не обратил никакого внимания.
-Возьмите, сеньорита! Мы принесли деньги за арбуз! – и замызганная детская рука сунула Сибилле пригоршню мелких монеток. Она только и успела заметить ватагу бедно одетых ребятишек, которые бежали куда-то, гоня перед собой футбольный мяч.
Там же был и грубый швейцар из отеля, которого Сибилла узнала по попугайного окраса ливрее, и мать с ребенком, которым Сибилла отдала самый большой арбуз и даже нищий инвалид с площади у собора Святого Креста. Вокруг него собралась толпа зевак, которым он рассказывал, как потерял ногу в неравной битве с вооруженными до зубов анархо-синдикалистами. Увидев Сибиллу, все они прекратили слушать инвалида и стали махать ей рукой. Оказывается, все эти люди были рядом, хотя Сибилла и была готова поклясться, что, когда она заходила в море, на пляже не было ни души....