Чепиль Анастасия - Мед, монеты и книги

Ветер звенит средь трав,
тихо поет луна,
тонким своим серпом
меряя полотно,
там где растет рассвет,
восемь часов без сна,
мы с тобой долетим,
благо – недалеко.
Видишь – алеет край,
золотом вспыхнул луч,
теплого солнца бок,
яблоком в облаках,
дальше – в мир мокрых скал,
где серый жемчуг бьет,
ритм для большой реки,
шелком по небесам.
Дальше – несется снег -
белым и черным льдом,
звонко стригут коньки,
с неба летит перо,
дальше еще - туман,
словно стряхнули кисть,
и окунули в чан,
белых ночей хвостом.
Есть еще много мест:
вечер апрельский тих,
иль в сентябре закат,
осень накрыл венцом,
нам с тобой милый друг,
сотни таких миров,
не размыкая рук,
не закрывая глаз...

Die Unendliche Geschichte - The never ending Story

Что мы?
Клинок, рассекающий ветер,
режущий мысли -
пласты пустоты,
длинный клинок
от земли до рассвета -
это, наверное, все-таки мы.
Что мы?
Короткие звонкие ноты,
дерзкие ноты
в пустынной ночи,
словно живое заплакало что-то -
кончится эхо
а сердце звучит.
Что мы?
Пробел на листе мирозданья,
отступ абзацный,
пред новой строкой,
буква чужого большого сознанья,
буква с предельно ожившей душой.
Что мы?
Вкус мяты средь горечи чая:
вяжущий привкус
прохлады лесной,
стебель, который под ветром качает
ласковой теплой
ночною волной.
Что мы?
Какая смешная задача:
в чем наша суть
к этой сути пути?
Я промолчу,
Что слова мои значат?
Все - что живет,
что поет – это мы.

Синематограф

...облако рассыпалось снегом,
белым разукрасило город,
ночь смела остатки цветные,
началось немое кино -
и на самой грани сознанья
слышу музыкальную тему,
и картину мира порою
прерывает пригоршня слов,
чтобы зритель понял буквально -
вот творится страшная драма -
мне - для усиленья эффекта
четче прорисовывать губы,
чтобы вверх взлетали запястья,
брови поднимались смятенно,
опускались хрупкие плечи,
сотрясали тело рыданья.
Я уже ужасно устала,
но других сюжетов не терпят
люди, что в прокуренной зале
растянули старую простынь,
впрочем, мне осталось немного -
вовремя закончить сценарий,
где-то там финальная сцена,
вниз с моста фарфоровой куклой...
Мне еще, пожалуй, полегче,
чем героям глупых комедий,
падать и смеяться натужно
над бедой собрата по кадру,
ничего, прорвемся, ребята
вот тапер уже нам кивает,
после соберемся за ширмой
вниз ползущих тягостных титров,
на плаще злодея разложим
хлеб, вино и сладкую вату,
и начнем судачить о старом,
в ожиданье лета цветного,
а в конце уснем вперемешку
плут, дурак, дурнушка и стерва,
согревая телом друг друга,
и меняясь яркими снами:
в этих снах зеленые листья,
пурпур неба в песне заката,
море бирюзовым и синим,
золотым прибрежные пляжи.
Ничего, ребята, сумеем,
персонажей сбросим как платья,
и сыграем то, что хотели,
только бы остались минуты.