Теплякова Анна - Осколки детства

Жили мы в маленькой квартире деревянного дома. В северном городе. Топили редко. Зимой ходили в валенках, мерзли, питались скудно. Старшую сестру родители любили. Меня – нет. Может, у меня не было покорности, комфортабельности характера или не подходила им по гороскопу. Но не лежало у них сердце ко мне. Отец бил часто, сестру меньше. Я боялась, грустила, пряталась в себе. Плохо, одиноко, ужасно было в этом доме.
Запои родителя проходили в несколько стадий. Первый день выпивки – агрессивен. Боялась, когда приходил хмельной. Мог избить, оскорбить, уколоть сарказмом. Зверел. Мое тело дрожало от страха. С каждыми следующими сутками был немного добрее. Мы расслаблялись, жили спокойно. С пятого по седьмой день – вставал, опустошал стакан водки, «вырубался». Период свободы для нас. На восьмые сутки «умирал», девятые – отлеживался, чувствовал вину. Хорошее, тихое время. Последующие три дня – похмелье. Адские моменты. Воздух насыщался ненавистью. Сатанел, придирался ко всему, дрался. Постепенно ярость спадала, но агрессия была у него в крови. Держался, не употреблял спиртного. Через месяц напивался снова с повторением стадий.
С сестрой враждовали, дрались. Встречались перемирия. Порядок наводили по очереди. Одну неделю одна моет пол, другая – посуду. Потом менялись.
В восемьдесят восьмом году мне исполнилось одиннадцать. Родилась младшая сестра. Обязанностей прибавилось.
Дома был книжный шкаф. С удовольствием читала Дюма, Джека Лондона, Федора Абрамова. Прекрасное воспоминание детства – библиотека. Здесь проглатывались «Незнайка на Луне», «Волшебник Изумрудного города», «Джейн Эйр», «Анжелика», «Тайна третьей планеты».
О школе плохого не помню. Из-за боязни и давления отца была закомплексованной, стеснялась себя, сутулилась.
По окончании девятого класса подала документы в Педагогическое училище. Мечтала стать воспитателем. Отец желал, чтобы поступила в ПТУ на швею, по личным интересам. В первых числах лета устроил санитаркой в больницу. О подготовке к экзаменам не могло быть речи. Не понимала его, недоумевала, не спорила. Имел аргументы – кулаки и психологическое давление. Постепенно убедил – на воспитателя не поступить, отступиться, учиться на швею.
Работать поступила в хирургию. Уставала. В отделении встречала мужчин разных возрастов. Один дарил рыбки из использованных капельниц, другие сопровождали добрыми словами, угощали конфетами. Обратил взор и невысокий двадцатилетний, шустрый Лёша. Накануне выписки, игриво, щуря глаз, пригласил в кино. Лопалась от смущения. Стеснялась. Отказалась. Ушел. Засомневалась, расстроилась. Подумала: почему испугалась, не пошла? Заглянула в историю болезни Леши, выписала адрес. Вечером поехала к нужному дому. Заскочила в открытый подъезд. Волновалась. Кинула в почтовый ящик записку с просьбой прийти в больницу. Через несколько дней Леша появился. Испугалась, застыдилась навязчивости. Ноги подгибались, сердце гремело как колокол. Убежала. Больше его не видела.
В последнюю неделю работы в больнице медсестра Марина познакомила с Сережей. Ему последний год оставалось учиться на слесаря в ПТУ, куда я была зачислена. Красивый, добрый, светлый, открытый. Влюбилась. Праздник пришел в душу. Весь день на крыльях, всё на крыльях. Не помню, что говорил. Поселился в сердце.
С этого периода времени, в тяжёлые моменты жизни, знала: есть он. Заиграла перед глазами мечта. Ждала учебного года, чтобы увидеть Сережу. Осенью, на переменах искала глазами. Встречала, первой не подходила. Тело дрожало от волнения, когда здоровался. Смущённо отвечала, краснела. Витала в облаках. Мысли о нём согревали душу.
Однажды Сережа подошел, попросил дать адресок. Испугалась, что придет в родительский дом. Имея низкую самооценку, считала, что не достойна идеального парня. А может быть и так было хорошо в мечтательном состоянии? Отсеклась. Отрицательно замахала головой. Сережа отошел. В глазах сверкнул хвостик улыбки. Отстранился. Скоро ушел в армию. Продолжала думать о нём. Светлый образ не покидал никогда.
В то время студенты ПТУ привлекались к уборке урожая корнеплодов. Наша девичья группа отправилась в колхоз. Трудились. Перебирали картофель. На помощь нам прислали обрадованных солдат. Увлечённо мурлыкали, подмигивали, щебетали комплименты, просили адреса для обмена посланиями. Я продиктовала свой. Через месяц пришло письмо от солдата. Адрес ему дали в части. Набросал пару строк, когда демобилизовался на Урал. Началась переписка, обмен фотографиями.
В первые месяцы обучения поняла: специальность швеи- вышивальщицы не нравится. Но родители моё мнение не спрашивали. Вынуждена была заниматься тем, к чему не лежала душа.
Перед одногруппницами хотелось выглядеть «крутой». Научилась применять ненормативную лексику.
Однажды купила сигарет, зажигалку, вбежала в первый попавшийся подъезд, задымила. В голове помутилось. Вышла другим человеком. Уверенная, «крутая» отправилась домой.
Стала захаживать курить к соседке, которая жила беднее, грязнее нас. Я чувствовала превосходство. Приглашать её в гости, по этой же причине, было не стыдно.
У соседки познакомилась с будущей подругой, моей одногодкой, Иркой. Отец у неё пил, мать умерла. Воспитывала бабушка. Ирка умела слушать, рассказывать, была гордой, не пресмыкалась. Я полюбила новую подругу, стремилась к общению, доверяла. Бегала в гости. Дымили часами в её подъезде. Если не было бабушки и отца, сидели у Ирки дома. Обсуждали книги – «Унесенные ветром», «Поющие в терновнике». Родители отпускали ночевать к ней. Появлялось ощущение свободы. Страх перед отцом притуплялся. Огрызалась. Стало всё равно. Знала, что в соседнем квартале найду поддержку и пристанище у подруги. Поделюсь радостью и горем.
Ирка любила выпить. Я составляла компанию. За бутылкой разговор щебетал, как весёлый костер. Всё стало разбросано и неслось в беспорядке. Братались кровью. Курили. Ходили к новым «крутым» подругам послушать истории про «крутых» парней. «Тусовались» в подъездах, чердаках, беседках детских садов. Пели Цоя. Снимали почтовые ящики. Ставили в лифт. Густо гоготали. Искали приключений, знакомились, посещали дискотеки, много пили, дурачились. У Ирки был опыт интимных отношений, у меня – нет. Под её влиянием чувствовала: пора.
Научилась краситься. Задумывалась о том, что симпатичная. К семнадцати годам в училище, для собственной значимости, врала, что у меня уже было это и есть друг.
Ирка все больше прикипала к выпивке. Я относилась спокойно к употреблению алкоголя. Нравился весёлый разговор за бутылкой. Праздник приходил в душу во время весёлой вечеринки. Хотела бросить курить, но в компании дымили все. Не получалось.
Переписка с солдатом продолжалась. Когда он предпринял попытки к встрече, перестала писать ему, считая себя слишком плохой. Боялась, что разочаруется.
На одной из пирушек познакомилась с Юрием. Смотрел мимо меня. Зацепил. Когда обратил внимание – отказать не могла. Почему? Бестактностью, грубостью напоминал отца. Боялась его, слушалась, хотела получить его одобрение. Может, другого человека оттолкнуло бы хамство, наглость Юрия. Но я привыкла к такому в семье.
Ночью произошло это. Чувствовала отвращение к себе. Казалась гадкой. Снова видеть Юрия боялась и хотела.
Появился через полгода. Пришёл в училище, во время преддипломной практики. Пьяный размахивал деньгами, звал срочно ехать гулять. Раздваивалась. Сегодняшний и последующий дни важны для получения диплома. Но Юрий влиял, притягивал к себе. Возобладал разум. Решила, что важнее закончить ПТУ. Отказала. Полоснул бешенным взглядом, ушёл навсегда.
Окончила училище в девяносто пятом году. В центре занятости растолковали: швейные фабрики закрылись. Работу по моей специальности не найти.
Пошла трудиться в больницу санитаркой. Была шустрой, но ничего не успевала. Уставала. В новом коллективе удалось бросить курить.
Ирка стала зависимой от спиртных напитков. Шла туда, где можно было приложиться к бутылке. Я напивалась редко. В трезвом состоянии чувствовала себя лучше, чем в пьяном. Отговаривала её, как отца раньше – чтобы не пил. Хотела помочь, но не смогла поправить её болезни. Отдалялась от подруги.
Четкая градация в медицинской сфере – медсестра подчиняется врачу, санитарка – медсестре, ставила положение младшего персонала в позицию «шестерки». Угнетал статус подчинённого. Не огрызалась, выполняла поручения, терпела. Внутри протестовала. Подружилась с медсестрой, которая настоятельно рекомендовала учиться. Утверждала, что только просвещенные люди интересны, только они и нужны. Я стала понимать: хочу чего-то большего, чем такая работа.
С одной из коллег пошли на день рождения. Напились. Познакомилась с Виталием. Возрастной, невзрачный, хозяйственный. Выпивал. Было милое смущенье, были нежные слова. Предложил встречаться. Других кавалеров не было, согласилась. На его фоне казалась молодой. Думала, что лучшего не достойна. Увлеклась. Стали жить в его квартире. Лучше, чем у родителей. Не могла разобраться ни в душах, ни в поведении людей. Пропускал рюмочку, другую – не отпугивало, поскольку выросла в пьющей среде.
Месяц спустя пришла его бывшая жена. Предупредила: бросила Виталия из-за его пристрастия к алкоголю. Я оставила эту информацию без внимания. Полагала, что со мной он изменится, злоупотреблять не будет. Я такая хорошая, молодая, другая. Сначала было весело, когда приходил с бутылкой. Разговор бежал, как водопад, сверкая, как фейерверк. Сама была будто хмельная от веселья.
Забеременела. Рассталась с вредными привычками. Родилась дочка. Виталий пил запоями, менял работу, стал противен. Слова износились. Вся судьба его была пьяною, такой же беспутной, как он сам. Возвращаться к родителям не хотела, терпела. В детстве думала: никогда у меня не будет, как у родителей, буду жить лучше. Получилось, как у них: алкоголь, запои. Грусть закипала в душе. Я в зависимости от Виталия, как в клетке. Не вырвешься. Появилась цель: уйти.
В три года дочка пошла в садик. Я устроилась в пекарню. Съехали с ребёнком от Виталия на съёмную квартиру. Почувствовала счастье. Дома вдвоём спокойно, хорошо, звенит радость. Никто не дёргает, не кричит, не пьёт. Работа тяжёлая, но дома отдыхала, подпитывалась энергией.
Стала уверенной, появились силы. Наметился острый поиск вертикальной составляющей жизни. Рассуждала, что человек безграмотный, он зависимый, его судьба находится в чужих руках, а руки бывают разные.
Поступила в техникум. Чувствовала значимость, когда после тяжёлой ночной смены писала курсовые.
На работе мурлыкал вокруг меня любитель алкоголя Антон. Удивилась тому, что он понравился мне. Почему тянуло к пьющим, ущербным людям или к тем, кто плохо относится ко мне? Представила во весь рост жизнь. Отец! Да! Отец! Когда хмельной оскорблял, все равно любила его. Любовь ассоциируется с болью и страданием. Поэтому не пугают мужчины, которые приносят горести. Мазохистически организована. В каком-то кругу вращаюсь. Ах, если бы вырваться. Повести себя по-другому. Ценить. Уважать. Меняться. Не допускать таких отношений! Сломать рефлекторную душу, образованную в детском возрасте.
К родителям забыла дорогу. Тьма детства рвётся в душу. Она как ржавчина на теле. Болит то место – память.