Шуленина Ирина - МАЙСКИЕ НОЧИ

В ИНЕЕ БЕЛОМ

В инее белом цветы притомились:
тронул бутоны весенний мороз.
Вместе растут — уповают на милость,
гибнут — когда вырастают поврозь.

Наша скамья под кустами жасмина
взгляду прохожих уже не видна.
Только изогнутая половина
спинки резной выступает со дна.

Сторожем нашего исповеданья
словно привязана серая тень
лунным орнаментом у основанья
и караулит, когда будет день.

Словно считая часы до свиданья,
мерит шагами свой круг-циферблат.
В долгую ночь моего ожиданья
инеем белым покрылся мой сад.

СЕМЬ АКВАРЕЛЕЙ

На лепестки словно радуга села,
и заблестела трава от росы.
Ночью мой сад был от инея белый,
семь акварелей разбавили сны.

Схвачено время весенним стаккато.
Снова играет капель: "До-ре-ми!"
Солнечным утром за счастье расплатой
сердце моё ожиданьем щемит.

Хрупкое счастье весною поманит,
иней подёрнет края лепестков,
но появляется солнце в тумане,
и снова сад улыбаться готов.

Холод для нежных цветов — потрясенье:
неумолим к боли майский мороз...
Но, как божественное откровенье —
неги цветения апофеоз!

ГРУСТИНКА

Ива плакучая каплями слёз
снова звенит, будто талая льдинка.
В песне, где пелось про белых берёз,
слышится во поле нежность-грустинка.

В робкой надежде цветы шелестят,
чтобы оставил их ветер в покое.
В нежных бутонах желания спят,
снится весеннее время простое.

Жаль, что мечты, как цветы опадут,
если не ждёт их небесная милость...
Майский мороз был в весеннем саду:
в самом расцвете цветы притомились.

Сны золотые цветущей весной
движутся облаком в небе лазурном,
и не волнует их солнечный зной,
ветры холодные и злые бури.