Кельт Александр - Потому что это красиво

Пеликаны

ей снилось как танцуют пеликаны
здесь, в однокомнатной квартире
а в метре падал в перекрестье рамы
снег поделённый на четыре

и я увидел: проступают зыбко-зыбко
на потолке причудливые тени
как фантастическая, странная улыбка
далёких экзотических растений

и вместе с тем как-будто крики, топот
и комната сквозит и тает
и еле слышный, тихий рокот
всё нарастает, нарастает

всё явственней акаций белых пена
и жаром дышит чрево коридора
и комната вдруг вспыхнула мгновенно
и распахнулась в африканские просторы

запахло йодом, солью, рыбой, зноем
- вся Африка вздохнула плавя лёд и иней!

в постели спали, улыбаясь, двое
и разливалось озеро Виктория над ними

Потому что это красиво

пусть вам останется злоба
мне она не нужна
я же хочу попробовать
как гладит ступни волна

делаю шаг... и глубже,
там, в первобытной мгле,
мне маяками служат
медузы в морской воде

мир будто только создан.
касаясь их нежных тел,
я зажигаю звёзды,
парящие в темноте

и контуры тела скажут
всё, что язык не смог
моих тёмных мыслей сажу
принял в себя песок

и в этой немой молитве
я не могу солгать
море солёной бритвой
режет земли печать

и я уже видел где-то,
только не помню где,
как пальцы играют мелодию света
прикосновением к красоте

и вот - на ладонях звёзды
и я - улыбаюсь, счастливый
и их зажигать - вот это серьёзно
потому что это красиво

Елизаровская

замерзали на Елизаровской,
и в окно нашей крохи-спаленки
во всю ширь - ледяные заросли,
и весь мир нам казался маленьким

и весь мир умещался в ладони,
на стекле от дыханья проталину,
и мы знали: нас только двое.
и звонки трамваев с окраин

долетали нездешним возгласом,
искажённым эхо сигналов
из глубин ледяного космоса,
растекаясь по сетке каналов

Петербург - ледяное чудовище,
обезлюдевший, полный холодом,
и симфония Шостаковича,
зазвучавшая вновь на городом

в эту зиму так сильно вьюжило,
только ночь и сумерки вечные.
а у нас абажура кружево,
счастье с запахом каши гречневой

и слова, те, что слышал ранее,
те, что в сердце моё запали,
прорастали во мне страшным знанием.
и я понял, что прав был Павел,

говоря о любви. тем вечером
кутал снег окна заледенелые.
нам делить на двоих было нечего,
потому что мы стали целое