Ерофеевская Марина - Весеннеобязанные

Вокруг

Я жду, когда меня поведут на суд,
А я пойду смиренно, как божий раб.
Где мне расскажут про помыслы, цель и суть,
И я, наверное, этому буду рад.

«Где был ты в день, когда наступала хворь,
Когда вокруг планета сошла с ума?»
«Я был свидетелем!». «Хватит нам врать! Не спорь!
Ты был в умат, и в баре стоял туман.

Где был ты в ночь, когда наступал январь
И нищий руку протягивал к очагу?
Когда в подъезд просилась живая тварь
И через час ледышкой легла в снегу?

Где был ты в час, когда постучали в дверь,
Набрать просили две цифры всего – ноль три?»
«Я был в делах, о чём же жалеть теперь?»
«Уже не время, больше здесь нет двери.

Где был ты в миг, когда умирал солдат?
Быть может, враг, быть может, твой лучший друг».
И я отвечу: «Проследуем сразу в ад…»
Но мне промолвят: «А ты оглянись вокруг…»

Не учат в школе

Звонка гремящие децибелы усадят снова детей за парты.
В образовании нет пробелов, есть соответствие со стандартом.
Листы учебников пахнут краской, немного пылью, немного кровью.
Они же дети и верят в сказку, во всю фантастику верят, кроме
Намокших писем, сырых подвалов, ударов «града» из ниоткуда,
Они за это получат баллы для поступления в институты
И каждой галочкою в квадрате перечеркнут имена и судьбы.
Одной оценки всего лишь ради учебник ими прочитан будет -
И о татарах, и о монголах, новейший и достоверный самый.
Никто из них не услышит голос окаменевшей от боли мамы.
Она кричит и рыдает громко, и убивается на пороге,
Смотря на свежую похоронку. «Мне дайте только его потрогать!
Он встанет, знаю! Он жив, мой сынка! Меня возьмите! Его не надо!».
И бьётся, бьётся о холод цинка под похоронную канонаду.
Он просто жизни не сдал экзамен, и аттестат затерялся где-то,
Он не в учебниках вечно замер, а на страницах большой планеты…
Наступит май. И в весеннем свете на обелиске застынут лики.
Они, такие же чьи-то дети, несут к подножию две гвоздики.

Пиджак

Между юбочек клетчатых и рубашек цветных зажат,
На пластмассовых плечиках - элегантный мужской пиджак.
Новый, с биркой в кармане и - не подогнан ещё манжет,
Он висит в ожидании – ну когда, ну когда уже...
Он готов лечь под ножницы, под иглу, под утюг, под пресс.
Может, к праздникам сложится? Но хозяин совсем исчез.
Рядом запонки синие, строгий галстук – его сосед.
Это невыносимо, но… Но хозяина нет и нет.
И ночами безлунными снится свадьба как наяву,
Будто девушка юная гладит нежно по рукаву.
Гости все в изумлении – как же выправка хороша!..
Но висит объявление: «Продаётся мужской пиджак.
Сорок восемь, неношеный. Продаётся за полцены».
– Почему же так дёшево? Может, будут ещё штаны?
Покупателю нравится, пиджаку в рукава залез.
А хозяин отправился под иглу, под утюг, под пресс.
Он пропал под снарядами, и не надобен гардероб.
У него из нарядного – по размеру из цинка гроб.