Курас Игорь Джерри - В пустынном городе

***
Пока я спал, всё снегом занесло:
я вышел посмотреть на то, как снегом
всё занесло и спутал землю с небом,
и, растеряв слова, стоял без слов.
Вот снег, и снег: и края нет, — кроя
вдоль-поперёк которого, мы бродим
с тобой на пешеходном переходе —
с земли на небо, милая моя.
Так всё внезапно снегом занесло,
что смысл потерялся в переводе:
и то, что было словом — стало вроде
бы и не словом, а, скорей, числом.
Числом, в котором нужно на вокзал
спешить с утра. Ты радовалась знакам,
всё перемножив. Я, сложив, заплакал:
хотел сказать тебе, но промолчал.
Ты выдумала мир, в котором я
не помещался, спутав землю с небом,
но я проснулся — всё покрыто снегом
с земли до неба, милая моя.

***
Не улыбается мне ангел мой далёкий —
прекраснокрылый и беспечно волоокий.
К нему тянусь в пустынном городе руками —
а он над крышами, а он — над облаками.
В пустынном городе, в толпе, в дорожной пробке —
когда без ангела — кругом одни коробки;
и всё бессмысленно, и всё второстепенно,
и всё сливается в воронку постепенно.
Пока жестокий век жестокими сердцами
бряцает призрачно — скажи, что будет с нами?
и улыбнётся ли нам ангел одинокий —
прекраснокрылый и беспечно волоокий?

***
Здесь нехотя — едва — нам выпадает чудо:
на цыпочки привстав, как сосны на песке,
внезапно осознать, что улететь отсюда
не выйдет и у них — и не истлеть в тоске.
Я был такой как все, а ты была другая,
и мне пришлось прожить две жизни наугад —
и вот, одна из них зачтётся мне у края;
а если сразу две — кто будет виноват?
Легко ли облакам всё принимать на веру:
не думать о траве, где выпало дождём
рассыпаться? Тогда — не должен ли примеру
их следовать и я, и всякий, кто рождён?
И зная наперёд, что просьбы неуместны —
над пасмурной землёй, пока встаёт рассвет —
я о тебе прошу у полосы небесной
и дерзновенно жду, что получу ответ.