Егорушина Татьяна - Три монеты
Три монеты
Часть первая. Зелёная.
Добрая женщина в чёрном платочке посмотрела в странное зеркало и сказала страшным голосом с завыванием, что Настин принц обязательно появится, если девушка принесёт к её крыльцу три монетки. Красную, жёлтую и зелёную. Зелёную надо было искать в лесу, Жёлтую — на восходе, а красную — на закате Солнца.
Три монетки велено было принести в среду.
Сейчас воскресенье, кажется — уйма времени. Но, как на грех, привалило работы. Настя — человек ответственный. Всегда всё сдаёт в срок. Не успевает — сидит до ночи в офисе. Не умеет подводить людей. А вот некоторые люди с лёгкостью подводят её. Сдаст она отчёт начальнику в четверг утром, а в понедельник директор вызывает и начальство, и Настю на ковёр, пообщаться о жизни непростой, и между делом поинтересоваться, не хотят ли они понижение в должности, лишение премии и прочих радостей в обмен за невыполненную работу. С юмором у них директор. А начальник — нет. Сразу краснеет и бледнеет одновременно, забывает все слова, кроме шести: «Анастасия Юрьевна будет наказана лично мной»…
Потом, в своём кабинете, извиняется слёзно, говорит, что дела личные голову заморочили, памяти лишили, отчёт он потерял или селёдку в него обернул.
Настя всегда входит в положение, соглашается на одностороннее наказание, перепечатывает потерянный отчёт и надеется, что в этот раз директор получит желаемое.
И так — из разу в раз. Остаётся только удивляться, почему Настю за шесть лет так и не уволили.
И становится понятно, почему из трёх, отведенных на поиски, дней девушке в лучшем случае останется один, если она не отпросится.
А принц был нужен позарез. ( Потому что совсем недавно Настя приобрела коня… Белого. И конь без принца совершенно не смотрелся в её новом замке… — первый вариант, нещадно мной забракованный) Потому что Настя очень хотела семью. Деток и мужа. Точнее, наоборот — мужа и деток. И понимала, что ещё немного, и привыкнет к одиночеству. Этого допустить было нельзя.
Потому, Настя по-быстрому написала заявление на отпуск без содержания, быстренько оставила его на столе у отсутствующего начальника, и ещё быстрее сбежала из душного офиса. Вперёд, на вокзал, на электричку! За зелёной монеткой.
В лесу оказалось красиво. И пахло невозможно хорошо, до головокружения. Настя и забыла, как здесь пахнет... Последний раз в лесу она была в детстве, с папой, в такой же безветренный, солнечный день. Огромные муравейники и вкусный воздух — вот и все воспоминания. И счастье. Сказка рядом. И папа. В любой момент спасет от пауков и прочих медведей. Папа давно живёт в другом городе, с другой женой и другими своими детьми.. Их спасает от злобных насекомых и жизненных непонятностей. Впрочем, всё логично — Настя выросла. Теперь её спасать должен принц.
Вздохнув, Анастасия стала внимательно смотреть под ноги. Нашла два мухомора, три сыроежки, парочку подберёзовиков, поела костяники, отчаялась, вернула себе надежду, влепилась в паутину раз двадцать, но никаких зелёных монеток не было. Или были, только Настя искала не так и не там… День, между тем, потихонечку заканчивался.
«Зато можно сразу найти и закатную монетку», — думала девушка, из последних сил не давая себе разрыдаться. Стемнело очень быстро, и Настя оказалась в неудобном положении: в лесу, одна, в темноте. Где-то недалеко завывали страшные звери, ухали не менее опасные птицы, где-то под ногами раскрывали свои страшные пасти муравьи и разные другие насекомые. А ещё — определённо под каждым кустом притаилось по привидению. Ни присесть ей, бедной, ни сдвинуться с места.
А над головой, там, где макушки деревьев сходились нечасто, загорались звёздочки. Одна за другой…
Бухгалтер Анастасия Юрьевна, повинуясь непонятному порыву, стала их считать…
Раз, два… двести… И тут двести первая звезда начала падать. Красиво, стремительно, оставляя за собой огненный след, который почему-то не пропадал, пока звёздочка не коснулась Настиной ладони. Ласковая, не горячая, яркая и зелёная…
Настя проснулась у себя дома. Как всегда – за минуту до будильника. В руке уютно расположилась позеленевшая от времени монетка.
Странно — Настя не удивилась, встала, положила монетку в кошелёк, и набрала почти позабытый номер:
— Пап, давай встретимся?
Она плакала. За шесть лет обид и неприятия, впервые её обнимал самый любимый мужчина на свете. Папа. Папочка. И впервые она смотрела на мир спокойно, без страха и ожидания тайных неприятностей и подвохов.
—Кнопка, поехали к нам! Мои тебе обрадуются…
И Настя поехала. Это так легко — сесть на переднее сиденье, пристегнуться, и мчаться , мчаться, слушая про непоседу младшего брата и сестрёнку – егозу… Надо же – три года, а уже рыбу ловить умеет…
Часть вторая. Желтая и красная
Они проговорили всю ночь. Так бывает только, когда пути близких и родных людей наконец-то пересекаются. Обсуждали всё на свете, смеялись и грустили, просто молчали, вспоминали маму.
Насте двадцать восемь. За плечами институт и шесть лет нелёгкой работы на бухгалтерском поприще. Взрослая, состоявшаяся женщина. Но она всерьез верила и знала, что мама живёт на небе. Когда Насте хорошо, мама поглядывает на неё с белоснежного облака и ласково улыбается, пропуская сквозь себя солнечные лучики… Когда Насте плохо — смотрит с чёрной тучки, и плачет дождём. Когда Настя неправа, всегда гремит гром. Мама сердится… И всегда после дождя пахнет выпечкой. Мамиными булочками.
— А помнишь мамины булочки? – спросил отец. Он всегда любил читать Настины мысли…
— Смотри, уже дома видны..
Ночная мгла сменила черный цвет на серый. Художник по имени Солнце аккуратно доставал свои кисти и краски. Лучиками осторожно трогал холст, обрисовывая контуры деревьев, зданий, гор, облаков, постепенно добавляя жёлто-красного цвета везде и всюду. И всё ярче, ярче, ярче… И вот уже край Солнечного диска появился на горизонте: художник спешил дотянуться до самых дальних уголков холста, ему не терпелось оглядеть с высоты дело лучей своих. А лучи, словно озорные мальчишки, бегали, играли, разбрасывая повсюду ласковую желтизну… И Насте достался подарок от лучика. Раз — и на ладошке яркое пятнышко, два — и Настя захлопнула ладонь в кулак. Три — лучик убежал, наверняка смеясь. Но в кошельке уже было две монетки: зелёная и жёлтая…
До вечера предстояло найти ещё одну — красную. День только начинался. Теплый, солнечный, июньский… Тихо напевал ветерок, призывно журчала речка, где-то надрывалась кукушка..
— Кукушка, кукушка, найду ли я монету?
— Ку-ку, - что значит : «Да-да». Ну, так думала Настя. И верила, и ждала вечера и красного заката…
Брат то и дело пробегал мимо, туда-сюда, туда – сюда — явно что-то хотел, но старшая сестра пока ещё казалась неприступной серьёзной тётенькой, и он не решался подойти. Настя изловила карапуза, и пацан признался громким шёпотом, что сломал большие папины часы.
— Я хотел с ней поговорить, а она, она..вот, - паренёк разжал руку, и Настя увидела птицу. Механическую. С открытым клювиком, и совершенно безжизненную.
— Я её собрал, но всё не входит, —в другой руке у мальчишки оказались болтики и пружинки.
Пришлось срочно говорить отцу, что ей недостаточно общения с братом, и они отправляются в путешествие…
Через полчаса брат с сестрой протягивали птицу и часы волшебнику. Мастеру по любым часовым механизмам.
Больше часа мастер махал волшебными отвёртками, смотрел в волшебные окуляры, сурово морщил волшебную бровь, и вздыхал. Пацану так хотелось потрогать его волшебные усы, но для начала он потрогал абсолютно все часы, которые были готовы и ожидали хозяев…
К кукушке всё-таки вернулась жизнь! «Ку-ку, ку-ку!»
Успеем ли мы домой до заката? «Ку-ку, ку-ку»…
Успели. Проводили солнце за горизонт. Настя поняла, что ей совершенно неохота уезжать отсюда, где её так любят, и где она дома...
И она не уехала. Осталась до утра.
В электричке, по дороге на работу, девушка навсегда попрощалась с принцем, без всякого сожаления отправила его на белом коне в дали дальние, дали далёкие.
— Прощай принц, здравствуй начальник! — звонко рассмеялась Анастасия своим мыслям.
Около входа её поджидала добрая женщина в черном платочке…
— Подайте на пропитание!
Настя недоуменно достала из кошелька три светофорных монеты, женщина взмахнула руками, и полетела-полетела, как птица..
— А он всё равно появится, — издалека донёсся заунывный голос…
Всему своё время.