Якимов Валериан - Статья Гражданский подвиг Котовщиковой

Валериан Якимов
ГРАЖДАНСКИЙ ПОДВИГ КОТОВЩИКОВОЙ
Ее поступок иначе и не назвать. Вчерашняя студентка Ленинградского университета, только-только ступившая на стезю археолога, Наталья Александровна Котовщикова погибла только ради того, чтобы как можно больше узнать о прошлой и настоящей жизни ненецкого народа. В 1928 году она была назначена начальником экспедиции научно-исследовательской секции Комитета Севера. Ее поисковая эпопея на Ямале в этом качестве продолжилась ровно один год. Как и почему произошла трагедия, унесшая жизнь начинающего ученого?
«Экспедиция Котовщиковой вышла из Архангельска, имея намерение высадиться на северной оконечности Ямала для исследований среди местного населения и на острове Белом, - читаем в воспоминаниях другого известного исследователя Севера В.П. Евладова. – Их было трое, приплыли на гидрографическом судне «Полярный». 23 августа они подошли к берегам полуострова, но тут поступила срочная радиограмма с приказом изменить курс парохода. Членам экспедиции пришлось высадиться далеко от ранее запланированного места…»
И тут Владимир Петрович принимает самое горячее участие в судьбе молодых коллег. И не только потому, что с Н.А. Котовщиковой он был знаком еще с времен первой своей экспедиции, то есть с 1926 года. Тогда они встречались в Тобольском краеведческом музее. Два студента Валерий Чернецов, будущий этнограф, и Наталья Котовщикова, без пяти минут археолог, ехали на Север с географическими и этнографическими обследованиями. Валерий – к народу манси на реку Северную Сосьву, Наташа – к ненцам, на изучении истории и культуры которых они и специализировались. Поехать дальше вместе не получилось потому, что Котовщикова получила дополнительные задания от Обдорского райисполкома и отправилась в район реки Полуй, путь же Евладова лежал на полуостров, в медицинскую экспедицию.
И вот, спустя два года. они свиделись снова. Встреча состоялась непосредственно на бескрайних просторах ямальской тундры. Уже люди опытные, знающие Арктику и его население – оба начальники экспедиций. Посланцы Комитета Севера высадились на расстоянии 700 километров дальше от предполагаемого места, узнаем из книги В.П. Евладова «По тундрам Ямала к Белому острову», и вдобавок с грузом в 150 пудов и, что хуже всего, без оленей. «Ненцы теперь удаляются от берега, выходят на «хребет» перед большим касланием на зимние стойбища, - читаем в книге. – Если экспедиции в ближайшее время не удастся продвинуться вперед, на север, то придется зимовать в случайном месте и без людей. Конечно же, я хотел помочь им, но как? Если бы наш отряд и стадо (речь идет, надо полагать, об оленях. - В.Якимов) были ближе к Карскому побережью, к мысу Марре-Сале, где остались лежать грузы Котовщиковой, то я продвинул бы их верст на 200 на своих оленях. Но теперь этого сделать я не мог. Слишком далеко в стороне от нашего маршрута были их грузы. Я решил поделиться с ними всем, чем мог. Передал карты-схемы ямальских побережий, схемы расположения чумов, приборы – анероид, термометры, флюгера. И еще – единственный имеющийся у нас свободный комплект меховой одежды я передал Наташе».
Расспрашивая о снаряжении, экипировке экспедиции, Владимир Петрович пришел к мнению, что «снабдились они весьма легкомысленно: нет теплой меховой одежды и обуви, палатка без печки. В таких условиях даже при обилии продовольствия гибла не одна экспедиция». Из гуманных соображений Евладов не стал высказывать все эти тревожные мысли, чтобы не поколебать их уверенности в выполнении намеченных работ. Он только попросил следить за предотвращением цинги и предупреждал о необходимости осторожного и тактичного отношения к ненцам. Ибо от их доброты и дружеского расположения будет зависеть все.
«Наташа соглашалась, с увлечением рассказывала мне о планах своих действий, далее читаем в вышеназванной книге. – Молодые ученые должны были провести археологическую разведку на ямальских побережьях, выявить какие-то следы, археологические культуры древних обитателей северных широт, которые, по их представлениям, населяли эти места еще до прихода ненцев-оленеводов. Я рассказал о своем открытии поселений сказочных людей «сирите» на мысе Тиутей-Сале. Это ее очень заинтересовало».
Далее В.П. Евладов посоветовал коллегам продвинуться в устье реки Харасовэй, где будет зимовать чум опытного и доброжелательного Хаулы Окотэтто, «начальника Тиутейского края». Он объяснил, что от его имени можно взять Хаулы в помощники, организовать в его чуме продуктовую базу, просить его двигаться на Север. Если он, Хаулы, возьмется за дело, то будет хорошая возможность легкими нартами объезжать окрестность, чтобы вести исследования среди ненцев. Если не удастся продвинуться к Харасовой, то дело может сложиться плохо, судьба экспедиции, тем более ее результаты, будут поставлены под вопрос.
На том и расстались. Две экспедиции разминулись в разные стороны и, как ни печально, больше им не суждено было встретиться. Вот знаковые строки Евладова из той же книги: «Долго не мог уснуть – думал о молодых ленинградцах. Что еще можно сделать для них? Не видел еще Полярный круг таких молодых ребят, одиноко заброшенных в снежную пустыню со свирепыми морозами, жестокими ветрами и стужами. Если они погибнут, то в этом будут повинны пославшие их. Что нужно было им делать, раз пароход не дошел к Белому? Ясно, нужно было вернуться в Архангельск и перезимовать на своих обычных местах, чтобы в следующем году начать путешествие. Но для этого надо было иметь выдержку! А если бы я сам оказался в таком положении – сошел бы на берег или вернулся в Архангельск? Скорее всего, поступил бы так же, как эти ребята. Конечно, они не могли отступить и возвратиться ни с чем «на зимние квартиры». Это их судьба».
5 октября 1928 года Наталья Александровна и этнограф В.П. Чернецов (она называла его Валей) выехали в направлении Марре-Сале. Евладов с отеческой теплотой проводил их и с сожалением вглядывался им вслед, наблюдая, как неловко те управляют упряжками. Третий участник экспедиции – зоолог К.Я. Ратнер, по всей вероятности, остался с грузом. И как они затем снова оказались вместе – неизвестно. Известно только, что работа участников экспедиции была построена так, что друг о друге они подолгу сведений не имели, не говоря уже о возможности оказания взаимной помощи.
Эта экспедиция завершилась трагически – Н.А. Котовщиковой не стало. Все подробности ее гибели не установлены. Лишь толика документов может пролить свет на эту полярную историю. В январе 1929 года, находясь в Обдорске в ожидании выезда на зимние стойбища аборигенов, В.П. Евладов получил два письма от Натальи Котовщиковой. Эти письма дают самые куцые представления о жизни экспедиции при движении на север. Владимир Петрович включил их в свою книгу.
«10 ноября 1928 года. Верховье реки Таню-Яха.
Многоуважаемый Владимир Петрович!
Наша экспедиция выбралась, наконец, на главный водораздел со всем своим грузом и теперь мы двигая на север по хребту. На Порнэ-Сале, к моему приезду туда, груз доставлен не был из-за штормовой погоды, так что мы вывезли все на оленях… Правда, за первый перегон до р. Морды мы заплатили по своему бюджету бешено много, но зато теперь нас везут от чума к чуму бесплатно, и это совершенно не возбуждает недовольства самоедов. Правда, сейчас здесь много чумов, которые подкочевали к водоразделу и везут нас, как говорят, «народом», то есть много чумов дают по нескольку нарт, так что для отдельного хозяйства мы не обременительны. Продовольствие придется экономить, но до июня нам хватит. А тогда мы рассчитываем получить с ненцами еще продукты. Вообще все складывается, будто бы. Вполне благополучно. Лодка будет доставлена в устье Харасовой ранней весной, так что летом мы ее будем иметь у Белого…
За все, полученное от Вас – сведения. Снаряжение научное, брезенты и др. – примите самую искреннюю благодарность от всей нашей экспедиции… Для метеорологической будки мы приспособили ящик от зоологического снаряжения.затем поставили флюгер и наблюдаем. Часы поставили по солнцу и буссоли. Они у нас остановились у всех троих, как хронометры у Нансена (да простят мне боги это сравнение!).
…Ваша Котовщикова».
Следующее письмо помечено 27 ноября. Место отправки – река Тамбей, самый север Ямала.
«Дорогой Владимир Петрович! Стоим у реки Тамбей. По-видимому, это уж действительно мое последнее письмо к Вам. Случайно во время каслания встретили чум Тусида, который едет на Щучью. Зимующих чумов в этом году осталось порядочно. Я знаю 8, вероятно, есть еще. У нас все пока очень благополучно, до верховий реки Яходы осталось 5 касланий, там мы останемся зимовать. У меня к Вам следующая просьба. Пожалуйста, весной, когда будете уезжать, пришлите расценки на все взятое у Вашей экспедиции снаряжение…
…Всего хорошего. Надеюсь, что в сентябре 1929 года встретимся в Питере.
Ваша Н. Котовщикова».
К великому огорчению, встреча в Питере не состоялась. До назначенной даты Наталья Александровна не дожила всего несколько недель. В середине августа она скончалась на мысе Хаен-Сале от цинги и холода. В своей книге В.П. Евладов опубликовал записки, написанные ею в последние дни жизни и адресованные своим спутникам по экспедиции.
«Валя и Котя! (Уменьшительно-ласкательные имена В.Н Чернецова и К.Я. Ратнер. Так по-дружески обращалась Н.А. Котовщикова к своим коллегам, что говорит о доверительных, дружественных взаимоотношениях, сближающих людей в сложных, экстремальных условиях.) Это письмо рассчитано на то, что мы не увидимся. Я оставляю базу и иду к Коте на Яхады.
Хаен-Сале. У берегового знака, поставленного Евладовым».
«В.Н. (Чернецову).
В случае моей смерти тебе придется воспользоваться частью собранных мною материалов для отчета. Мне очень скверно. Сейчас все время сильный озноб и временами судороги.
30 июля 1929 года».
«Милый Валя. Пишу в чуме Тереку рано утром, когда все еще спят. Мне очень нездоровится. Кажется, у меня началась цинга. Очень сильная слабость, и припухли десны. Вероятно, от хронического недоедания.
16 (августа) 1929. Береговой знак Хаян-Сале.
Костя. За Вами приедут завтра и привезут сюда. Мне страшно нездоровится, и лежу здесь без палатки. Захвати все имущество. Н.»
Это были ее последние строки. Из-за бурана Константин Ратнер не смог прибыть на мыс Хаяен-Сале вовремя. Когда он приехал, Наталья Александровна была уже мертва. Судя по записям в дневнике, она надеялась быть в Питере к сентябрю 1929 года. Увы, судьба распорядилась иначе. Небольшой памятник, огражденный корабельными цепями, и сейчас стоит над одинокой могилой на самом краю полуострова Ямал. Местные оленеводы, в зимнее время кочующие по северу, проезжая мимо, молча склоняют головы памяти героини, порой, возможно, даже не представляя, какой ценой заплатила вчерашняя студентка за попытку приоткрыть завесу истории древней Арктики. Сегодня имя молодого ученого больше известно лишь в научных кругах, хотя оно непременно достойно большего.

PS. При подготовке данной публикации использованы книга В.П. Евладова «По тундрам Ямала к Белому острову» и доклад главного хранителя Ямальского районного музея З.П. Сафарбековой на 1 совместной музейно-библиотечной конференции «Евладовские чтения».