Сокиркин Николай - Похороны друга

Его смерть пришла неожиданно. Это был несчастный случай на стройке. Не помню, возможно, как всегда, нарушение требований безопасности, как всегда наплевательское отношение к работе, а может и простая случайность.
Тогда, некоторые из моих сверстников подрабатывали на стройках. Я не работал, к моему счастью, наслаждаясь студенческой жизнью и каникулами. А он работал, денег всегда не хватало, такие уж выпали времена на наши семьи.
Его звали Сергей. Сергей Стяжков, мы были дружны в школе, но потом как-то отдалились друг от друга, я перевелся в параллельный класс, потом техникум, я уехал в город, он жил так же в деревне.
Иногда я встречал его в электричке, но он сильно изменился, как мне показалось тогда - у нас была другая жизнь, разные увлечения, разная жизнь. Родители его жаловались, что Серега водит дружбу не с теми ребятами, они волновались, как и каждые родители, часто говоря ему – общайся лучше с Колей, вы же дружили с ним в школе, на что он раздраженно отвечал, что я живу и учусь в городе, как он может со мной дружить.
Нас тогда словно окатило холодной водой. Мне было восемнадцать, кажется, и вот тебе – Серега умер.
Я даже теперь не знаю как на это реагировать. Я до сих пор не могу забыть этот день. Очень странные, очень смешанные ощущения.
Грусть? Тоска? Что это? Вместе с воспоминанием о нем, я вспоминаю детство, вместе с болью утраты, появляется какая-то теплота. Они сменяют друг друга, нахлынывают по очереди, бродят, словно старые дрожжи.
Я узнал о похоронах, когда был дома. Уже шла мрачная процессия по улицам, наверное, одна из последних, к счастью, сейчас с гробами не устраивают пышных, никому не нужных шествий по улицам, с оркестром и толпой.
Но то был отдельный случай.
Впереди шли мои одноклассники. Мне было неловко просто так ворваться в этот строй, но быстро перебежал дорогу, поздоровавшись с одним из товарищей, который нес Серегино фото.
Я не верил во все происходящее. Мне приходилось видеть смерти и до этого, и потом, смерти близких родных людей, но это были совсем другие похороны. Когда умирает старый человек, так же горько, но это другое. Не объяснимо другое, это горе, которое очевидно что ли, его ожидаешь, хоть и не можешь никогда быть готовым.
А здесь…
Ведь он был младше меня на год. Ведь он был школьным другом.
Мы дошли до кладбища. Нелепее я себя не ощущал, как же можно хоронить школьного друга, когда тебе восемнадцать…
Разрытая могила. Бросаем землю, а я не могу подойти к ней. Слезы подкатывают, в горле ком и странное чувство неловкости происходящего, словно такого не должно быть, словно это происходит с кем-то другим. Когда ты ребенок или юноша, если не хоронят родного тебе человека, ты воспринимаешь все как бы со стороны, тебе не весело, но и не горько, ты просто пришел разделить чужое горе.
А здесь горе было наше общее, оно было и мое тоже, от этого то странное чувство неловкости. А еще эти наши русские свадьбы и похороны, на которых ты никогда не уединяешься со своей радостью или горем, ты навязчиво должен разделять общий дух формализма.
Его мама бросалась на гроб, крича чтобы ее похоронили с ним вместе, младший брат подошел, сдерживая слезы, его отец, который, буквально. состарился на глазах.
Могилу зарыли и, кто-то мне незнакомый приглашает нас в автобус, чтобы ехать на поминки.
Какие поминки?! Какая может быть еда?! Я не понимал смысл всего этого? Как можно сидеть за столом, есть что-то, когда похоронили юношу, еще не начавшего жить, когда его мать обезумила от горя!
Мне не понять эту странную русскость, эту тягу жрать на любом мероприятии. Это не настоящее горе, если ты потом идешь на какое-то страшное застолье, пусть даже не будешь есть там ничего.
Жрать и пить водку. Это дань уважения умершему?
Я скрылся в толпе, боясь что и меня возьмут с собой, а отказываться не удобно, не поймут.
Вот и все. Могилу просто закопали, все рассаживаются в автобус.
Все?
Все.
Так просто и нелепо. Зарыли могилу и все.
Я шел по дороге один. Возвращались с похорон, автобус уехал, а не понимал что надо делать, что я чувствую. Мне восемнадцать, он был моим одноклассником.
Не помню уже как дошел до дома. У ворот стояла сестра и мама, они что-то спрашивали, а я мял в руках повязку, которую снял с руки, ее обычно вяжут на похоронах. Они спрашивают, а я не могу говорить. Слез как бы и не было, а ничего сказать толком не могу, только мну эту чертову повязку.
Я прихожу, иногда к нему на могилу. В те дни, когда на кладбище никого нет, ведь горе, это дело личное, и я не хочу ни с кем это обсуждать, подыскивая никому не нужные глупые слова. Мне хочется побыть одному в такие минуты, чтобы никто не видел меня. Я не стою у его могилы долго, не говорю ничего, не плачу, я просто пришел вспомнить о нем, но, сколько времени не прошло, снова мои глаза становятся влажными, а к горлу подкатывает ком.
А в школе мы были друзьями…