Прокофьева Александрина - Может быть сказки

Мама

Его мама была совсем молоденькая. Сколько у неё было радости, когда февральской метельной ночью в логове появились шесть маленьких пушистых комочков. Она, уставшая, на несколько минут отлучилась из логова, чтобы схватить немного снега, утолить жажду и спеть свою восторженную песню. Но уже к вечеру следующего дня два комочка перестали шевелиться. Мама их лизала, тыкала носом, а потом встала и вынесла из логова. Она долго жалобно выла, печалясь о своей потере. С тех пор радостную песню мамы никто не слышал.
Папу он не помнил, у него ещё не открылись глаза, когда пропал папа. Папа просто не вернулся с охоты. Мама два дня его ждала, а потом вылезла из логова и побежала добывать пищу сама. Без мамы было холодно, волчата жались друг к другу и тихо попискивали. А потом услышали мамину песню. Такой тоски и боли в маминых песнях волчонок больше не слышал никогда.
Мама всё чаще уходила за добычей. В одну морозную ночь замёрзли два волчонка. Им с братом повезло, они были внизу. Когда мама вернулась, она не выла, просто из последних сил вынесла мёртвых волчат из логова и долго поскуливала. Волчонок своими, ещё голубыми, только открывшимися глазами, смутно видел, как из огромных тёмных глаз мамы катились слёзы.

Март наступил разом, на удивление, тёплый. Быстро сходил снег, и талые воды заливали все ямки и углубления. В логове стало сыро и неуютно. В один из дней мама взяла его брата за шкирку и куда-то унесла, а потом пришла за ним.
Новое логово было в пещерке на уступе скалы. Узкая тропинка подходила к нему. Под скалой внизу несла свои воды быстрая река. Мама строго-настрого запретила волчатам даже выглядывать из пещерки, которая стала им новым домом. Но дети игривы и любопытны, тем более, когда голодны. Молока у мамы почти не было, и она начала их подкармливать. Сначала вкусной, тёплой, полупереваренной пищей, а потом стала приносить им мышей, лягушек и зайчат.
В один из дней мамы не было очень долго. Непослушный и нетерпеливый братишка высунулся из логова, чтобы посмотреть, не идёт ли мама. Брат сидел на узком уступе, иногда посматривал вниз на шумную реку, потом заглядывал на тропинку, откуда должна была появиться волчица. Он не заметил, как с неба камнем спикировала огромная птица. Острые когти пронзили маленькое тельце. Волчонок завизжал и уже сверху увидел, как к горе бежала мама. Это последнее, что увидел его братишка в жизни.
Мама принесла еду, а сама сидела на уступе и горько подвывала. Слёзы опять катились из её глаз, когда она вошла в пещерку. Он лизал ей морду, а она облизывала его и крепко обнимала лапами. На следующий день они покинули пещерку. Он смешно семенил за мамой. По её приказу прятался в кустах, пока она охотилась. Мама исхудала и начала линять. Серая шерсть клочьями торчала на её боках. А он начал обрастать. Только, как не надеялась мама на чудо, чудеса не случаются, густая, красивая шерсть быстро лезла по всей шкурке сына, только не серого, а снежно-белого цвета.
Он рос мощным, крепким, рослым волчонком, может потому, что был один и получал достаточно пищи, хотя постоянно хотел есть. А вот мама ела мало, а по ночам долго печально выла.
В августе он первый раз поймал зайца и принёс маме. Заяц был большой и жирный. Волчица радовалась успехам сына, хвалила его. Этого зайца они разделили пополам.
Осень наступила незаметно и неизбежно. Наконец, мама решила, что пора присоединяться к стае, зимой одному волку прожить трудно. Она вылизала его белую шёрстку, радостно оглядела сына, он уже перерос маму, правда был длинноногим и нескладным, и шерсть у него была длиннее и пушистей, чем у обычных волков. Мама подбадривала его, учила как себя вести в стае и что делать, чтобы понравиться вожаку. А он, как послушный сын, внимал этой хитрой науке.
– Ты самый рослый и мощный волчонок, – говорила, мама, – В твоём возрасте я была в два раза меньше. Ты уже можешь охотиться! Ты красив! Ты, я верю, вскоре будешь вожаком. Жаль, твой папа не увидел, какой прекрасный у него сын.

Они долго бежали. У мамы тяжело вздымались поджарые бока. Она отставала. А он бегал вокруг неё и радовался новому приключению. Вот впереди послышались подтявкиванье волчат, подвывание и поскуливание. Стая собиралась на зиму. Они с мамой затаились в кустах.
На пригорке лежал большой волк. Волчьи пары подходили к нему и представляли своих отпрысков. Волк смешно зевал и изредка хлопал хвостом по жухлой траве.
– Пойдём, – подтолкнула его мама, и они вышли из укрытия.
Вожак вскочил на ноги, шерсть дыбом поднялась на его загривке.
– Ты кого привела?!
– Это – мой сын! Он умён и красив. Он прекрасно охотится. Он будет не обузой, а хорошим подспорьем стае.
– Он – белый! – зарычал вожак.
– Ну и что?! – вожак наседал, и мама попятилась; волчонок не на шутку испугался, держался за мамой и поджимал хвост, – В стае есть не только серые, но и рыжие, и чёрные волки.
– Белый волк приносит беду, – заявил вожак, – Его надо было убить сразу. Если это не смогла сделать ты, это сделаем мы.
Вожак грозно зарычал и приготовился к прыжку, к нему присоединились ещё несколько волков. Мама быстро обернулась и шепнула сыну:
– Беги, я их задержу. Знай, ты – самый лучший! И я очень тебя люблю!
Волчица развернулась и бросилась на вожака.
Волчонок бежал долго. Сначала по лесу, потом по ручью, увидев свешивающуюся с берега корягу, залез под неё и два дня просидел там, дрожа от холода и голода. Вдруг недалеко от себя он увидел лягушку, вылезшую погреться в последних лучах осеннего солнца. Он поел, а потом пошёл искать маму. Волчонку было страшно, грустно и одиноко.
Мама лежала посреди полянки. Шкура её была разорвана в нескольких местах. Сбоку торчали голые рёбра. Пасть была оскалена. Открытые глаза уже помутнели, но в них и в мёртвых читалась огромная отвага и решимость. Тогда он впервые в жизни, ещё срывающимся на тявканье голосом, спел свою печальную прощальную песню.

***
– Как мне тебя не хватает, мама! – старый огромный белый вожак лежал на пригорке; ещё тёплый ветер гонял вокруг красные и жёлтые листья; внизу, на полянке резвились серые, рыжие, чёрные и белые волчата… – До конца своей жизни я не прощу себе, что не смог сберечь тебя, мама…

Старая Наяль
***
На берегу холодного синего моря, в полузаброшенной рыбачьей деревеньке, жила старая одинокая рыбачка. Недолгим летом рыбачка на утлой лодчонке выходила в море, ставила сети, ловила рыбу, как и все остальные жители деревушки. Но лето быстро заканчивалось, и жизнь как будто затихала на морском берегу.
Почти на девять месяцев в году море покрывалось льдом, строя по берегам причудливые ледяные торосы. Рыбачка в это время в тепло натопленной избушке, почти наполовину вросшей в землю, чинила старые сети и вязала новые, мастерила снасти и, под завывание ветра в печной трубе и весёлое потрескивание горящих полешков придумывала и рассказывала сама себе сказки. То ли долгая жизнь, прожитая ею, то ли спящее подо льдом море, то ли сама зима, считающая этот край своим домом, нашёптывали эти сказки.
Сказки всегда были добрые, в них не было ни горя, ни беды. В сказках рыбачки ушедшие в море рыбаки всегда возвращались домой живыми и с хорошим уловом. После очередной сказки рыбачка замолкала и долго сидела неподвижно, вспоминая молодость, весёлого черноволосого мужа, ушедшего в море и не вернувшегося больше никогда. Это в её сказках всегда возвращаются рыбаки, а жизнь – штука сложная – горя и потерь в ней всегда больше, чем счастья и радости.
В один из таких холодных дней старуха услышала, как кто-то плачет за дверью. Накинув старенькую шаль, она выглянула на улицу. У самого порога лежало странное существо. Тело, около метра длинной, было обнажённым, голыми были и руки. На голове, похожей на человеческую, застыли затейливыми кудряшками недлинные волосы. Вместо ног существо еле шевелило огромным рыбьим хвостом.
Подхватив пришельца под руки, рыбачка с трудом заволокла его в избу и пристроила на коврик возле печурки.
Существо через некоторое время оттаяло и, оставив на полу несколько лужиц, переползло подальше от печки и село, вытянув хвост и привалившись спиной к обшарпанному древнему комодику.
– Спасибо, – то ли прохрипело, то ли просвистело существо, – ты спасла меня от холода, рыбачка.
– Да не за что, – ответила женщина, откладывая вязку, – не знаю, кто ты и не знаю чем тебя угостить. В наших местах таких, как ты, отродясь не водилось.
– Я – принц, сын морского царя. – Отозвался гость. – Меня похитила морская ведьма. Она очень обозлилась на людей. Раньше ей каждый год приносили люди жертву – молодого парня-жениха. Сейчас уже много веков нет жертв. Ведьма напустила злое течение, и оно вынесло меня на ваш берег. Быстро замёрзло море, и я смог доползти только сюда. Отцу ведьма обещала рассказать, что меня поймали в сети люди. Крут и зол в гневе мой отец – повелитель морских бурь. Если не вернусь я домой, неисчислимое число людей погибнет.
– Да, нынче море замёрзло рано и сразу. И даже не штормило неделю, как было всегда. Но чем же я могу тебе помочь? Долго ещё не растают льды. Я стара и дряхла. Разве смогу я тебя донести до тёплых морей?
– Наверное, нет…
– Жаль людей. – Задумалась старуха. – Будет ли ждать твой отец долгих девять лун, когда вскроются льды?
– Не знаю, – пробормотал принц, – без воды я скоро умру. Мои жабры уже начинают сохнуть. День – два и они закроются навечно. – Гость повернулся спиной. Там, в два ряда, от шеи до начала хвоста, открывались и захлопывались жабры, некоторые кровоточили.
– Жаль тебя. – Опять задумалась старуха. – Знаешь, море замерзает не всё. Далеко от берега всегда есть свободная вода, может, отвезти тебя туда… – Рыбачка тяжело встала. – Мне уже нечего терять. Я очень стара. Меня давно зовут предки. Я отвезу тебя до воды.
***
Взвалив на старые покосившиеся сани лодчонку, с трудом запихав в неё замотанного в старые одеяла из шкур принца, рыбачка впряглась в сани и потащила поклажу к морю. Ловко лавируя между торосами, сани двигались вперёд. Ветер носил смерчики по ледяной глади, а под прозрачным льдом перекатывались волны. Иногда принц выглядывал из лодки, всматривался в лёд и шептал:
– Вода близка. Пробьём лёд?
– Сиди уж, – отвечала рыбачка, – это кажется, что лёд тонок. Его и за неделю не пробить, да и бить нечем.
И процессия двигалась дальше. Сумрак с каждым километром охватывал их всё теснее. Здесь уже долгая полярная ночь вступала в свои права.
Задыхаясь, останавливаясь передохнуть, поскальзываясь на льду, падая, вставая вновь, старуха упорно тащила сани вперёд, к воде…
Наконец, показалась кромка чистой воды. Вот она, всё ближе и ближе… Рыбачка остановилась.
– Дальше пешком нельзя.
Сдёрнув с санок лодку, забралась туда сама и, короткими вёслами отталкиваясь ото льда, покатила лодку к воде. Принц сел, улыбка на почти безгубом и безносом лице вызвала непонятный восторг у старуха:
– Ну, ты и красавец!
Лодка мягко плюхнулась в воду и поплыла. Принц выпутался из шкур.
– Я могу уже прыгнуть.
– Не советую. Мне кажется, что в такой холодной воде ты не уплывёшь далеко. Подальше проходит тонкий рог тёплого течения. Я довезу тебя дотуда, а там уж прыгай и плыви с миром.
– А сможешь ли ты вернуться домой? – Забеспокоился принц. – Ты очень устала и очень стара. Как ты вернёшься?
– А никак! – Усмехнулась рыбачка. – Я ж сказала, что жила долго, мне хватит. Даже если я смогу забраться на лёд, то всё равно не смогу вытащить лодку. Даже если смогу дойти до дома, то как я проживу без лодки? Так что это – мой прощальный выход в море. Кстати, ты можешь прыгать, здесь тёплая вода. По молодости мы с мужем сюда приплывали и купались в тёплой водичке, у нас-то в воду не залезешь, холодно, а здесь – благодать. Прыгай уже.
Хвостатый гость аккуратно соскользнул в воду, окунулся, вынырнул.
– Здесь тепло.
– Ну, теперь плыви! Да передай привет отцу. Попроси, чтоб он людишек не топил, пущай поживут ещё!
– Обязательно! Спасибо!
– Плыви уж! – Махнула рукой старуха.
***
Утлая лодчонка, тихонько покачиваясь на чистой воде, двигалась на восток. Старая рыбачка, покрепче завернувшись в шкуры и положив вёсла на дно лодки, казалось, дремала. Но если бы кто-нибудь прислушался, то услышал, как женщина тихонько поёт. Эта была её старая полузабытая песня. Её она пела мужу, рано ушедшему из жизни. Её она напевала сыну, ещё в детстве убежавшему от неё в мир предков. Сейчас она пела её себе, готовясь уйти в тёплую долину к мужу и сыну. Она не собиралась возвращаться, не к кому.
Взявшаяся из ниоткуда волна накрыла утлую лодчонку и потащила ко дну. Рыбачка даже не шелохнулась. Но вдруг её стремительно вынесло наверх и подняло в воздух. Её лодочка стояла на огромной жилистой ладони седого бородатого старика в сияющей короне на голове, по пояс вынырнувшего из воды. Сама ж рыбачка была размером не больше стариковского пальца.
– Что ты хочешь, женщина? – Негромко спросил старик.
Старуха удивилась:
– Ты огромен! Почему у тебя голос тих?
Морской царь улыбнулся:
– Моим голосом можно сломать здесь весь лёд, но услышишь ли ты меня тогда?
– Поняла. – Кивнула рыбачка. – Ты спрашивал, что я хочу? Я хочу быть с мужем и сыном. Я долго жила одна. Пусть я уйду быстро. Я заслужила это.
– Жила ли ты, женщина?
– Не знаю.
– Хорошо, я исполню твоё желание.
Лодку подбросило, закружило смерчем. У рыбачки потемнело в глазах. Мир растворился. Старуха впала в спасительное забытье…
***
– Мама! Мама! Папа вернулся! – Из под одеяла прохрипел худенький мальчонка с воспалёнными глазами, всё лицо его было покрыто неровными красно-синими пятнами.
– Не вставай, Михель, я погляжу.
Женщина подбежала к двери и на миг остановилась. Память бережно подсунула видение: она выбегает на улицу, а там два рыбака несут обломок лодки, с написанным красной краской словом – Наяль… Это муж когда-то назвал лодку её именем и любовно вывел на борту красной краской буквы… Рыбаки кладут обломок на землю, рядом ставят небольшой мешок рыбы в помощь осиротевшей семье и, опустив головы, уходят… Она падает на колени, прижимает к себе обломок и голосит, голосит, голосит… А когда возвращается в дом находит бездыханное тельце сына, украденного смертельной болезнью…
Женщина выбежала из дома… и бросилась навстречу черноволосому красавцу, пропахшему морем и рыбой…
– Я вернулся! Наяль! Я вернулся! Меня три дня носило штормом. Я заплутал. А потом течение вынесло к нашему берегу. Смотри, какую рыбу я тебе принёс! – Рыбак подал жене огромную рыбину.
Сзади подбежал всклокоченный мальчонка и повис у отца на шее.
– Михель! Ты же болеешь! Бегом домой! – Закричала женщина.
– Мама, я уже здоров! Смотри, сыпь убежала к предкам и горло не болит!
***
Вечером, потроша рыбину, женщина внутри неё нашла золотое кольцо с печаткой. На печатке был выгравирован странный силуэт: получеловек-полурыба. Внизу вился текст: «Героям всегда даётся второй шанс!»