Ладыгина Инна - Лисьи байки

ТУМАН, В КОТОРОМ БОЛЬШЕ НЕТ ТЕБЯ

Лес ночной потерялся в тумане,
Только слышно, как ухает филин,
Только серая в яблоках лошадь
Молча бродит на том берегу.
На столе стоит банка варенья,
Чай налитый ещё раз остынет,
Без тебя мне не хочется чая,
Да и звёзды считать не могу.

Без тебя эти звёзды — стекляшки,
Без тебя всё на вкус, как солома,
Без тебя я, как тень, в этом месте,
Что когда-то мне было родным.
Чай не греет, я будто бы умер,
Погрузился в глубокую кому,
Без тебя всё утратило смысл,
Он утёк через щели, как дым.

Я теперь ненавижу туманы,
Лошадей и проклятые звёзды.
Я молился им, падая духом,
Только звёзды молчали в ответ.
Моё сердце стучит еле слышно,
А душа обрастает коростой.
Я теперь убедился на деле —
Без тебя и меня тоже нет.

***
Жил-был в подвале ржавый гвоздь, был одинок и стар.
С ним жили там из кости трость и старый самовар.
Трость с самоваром без конца вели неравный спор,
Кто лучше всех. И каждый был собой безмерно горд.
Кричала трость: "Я эксклюзив! И в мире я одна.
Я самый редкостный трофей с охоты на слона.
Хозяин сам его убил недрогнувшей рукой.
Из дома он не выходил, не взяв меня с собой".
А самовар твердил в ответ настырно день за днём,
Что признак роскоши всегда хозяин видел в нём.
И каждый раз, собрав гостей, на стол несли его,
И нет красивей и нужней на свете никого.
Никто не думал уступать, стояли на своём,
И каждый в глубине души смеялся над гвоздём.
Ведь что с него ещё возьмёшь, он прост, как дважды два,
Кусок металла. Вот и всё, закончились слова.
Ведь у гвоздя недолог век, всего один удар,
И над гвоздём смеялась трость, а с ней и самовар.
А гвоздь молчал, он скромен был и роскоши не знал,
И на сафари за всю жизнь ни разу не бывал,
Не пил из блюдца крепкий чай за праздничным столом,
Но для хозяев всё равно принёс он счастье в дом.
Ведь верой-правдой им служил безмерно много лет,
Держал из всех гвоздиных сил сынишки их портрет.
Была весна, а за окном в саду сирень цвела,
Когда холера навсегда мальчонку унесла.
С тех пор хозяин помрачнел, забросил трость в подвал,
И больше никогда гостей на чай к себе не звал.
И лишь портрет был для него отрадой старых глаз.
Хозяйка любовалась им за день по сотне раз.
Бывало, встанет у него, смахнет слезу рукой,
И в сердце, пусть всего на миг, наступит вновь покой.

Не важно, кость или металл, всё это ерунда,
И роскошь лучше простоты не всем и не всегда,
Украсить может жизнь твою и самовар, и трость,
А может всех дороже быть обычный ржавый гвоздь.

***
Зверя заперли в клетке, он глупый и кроткий,
Носом тычется в стены железной коробки,
Он грызёт ее прутья, царапает пол, но
Ему не поможет никто.

Зверя заперли в клетке небрежно и в спешке,
Будто он в этой жизни ненужная пешка,
Зверя бросили там с равнодушной усмешкой,
И забыли сказать, за что.

И теперь он не видит ни неба, ни солнца,
Будет прыгать опять сквозь горящие кольца,
К тем, кто дорог ему, никогда не вернётся,
На границе стоит блокпост.

Он опять вспоминает бескрайние дали,
И свободу, которую люди украли,
Ночью молится Будде, Аллаху и Кали
В углу клетки поджав свой хвост.

Зверя заперли здесь и поют ему песни,
Что весь мир за стеной безнадежен и пресен
Нет в нем больше ни Битлз, ни Элвиса Пресли,
Тонет мир сотни лет подряд.

Только зверю бежать бы вперёд без оглядки,
Чтоб играть на лугу в догонялки и прятки,
Рвать цветы, собирая в большие охапки,
И своих обнимать зверят.

Рваться ветром шальным по осеннему полю
Позабыв об ожогах, не чувствуя боли,
Наслаждаясь отсутствием пут и контроля,
Рассекая траву стрелой.

Зверь скулит день и ночь и растет безнадёга,
Снова зубы ломает о стены острога ,
Просит всех, кого знает, от черта до бога:
"Отпустите меня домой."

И когда-нибудь он окончательно спятит,
Зубы мощные руку кормящую схватят,
Кто-то в черном костюме сейчас же зарядит
И приставит ружьё к виску.

Зверь заснёт, а под зверем земля разомкнется,
Зверь, теряя надежду, найдет свое солнце,
Оно теплой любовью на зверя прольётся
И подарит покой ему.

***
Восемь лет пролетели стремительным календарем,
Лодка времени бьётся о скалы, поломан маяк,
Говорят, если память жива, то и мы не умрём,
Я в глазах незнакомых прохожих встречаю твой взгляд.
Слышу голос твой в хрипе пластинки под тонкой иглой,
Им пронизаны дробь барабанная и голоса,
Будь то Леннон, Маккартни,Бон Джови, Шевчук или Цой,
Чёрной нитью скрипичных ключей нас связала судьба.
Вереницей мелодий и слов, переживших твой век,
Среди них раз за разом твои проступают черты,
Ты аккорд, ты вибрация, музыка, не человек,
Ты за гранью, но все же со мной, наплевав на мосты,
На кресты, на молитвы и даже два метра земли
Не удержат, нет в мире таких непреступных преград.
Ты найдешь меня вновь, как находят причал корабли,
Каждый раз по ступенькам из нот возвращаясь назад.
И когда костью в горле реальность мешает вдохнуть,
У меня есть лекарство — игла и потёртый винил,
Ключ скрипичный зациклится в вечность, поправ свою суть,
Ты обнимешь меня с первым звуком битловской "I will..."