В госпитальном сквере спит тишина,
Городская суета не слышна,
Бьётся в щели звуковая волна,
Из окна.
На кровати учит ноты солдат,
Льётся голос как живая вода,
Держит оперный ведущий солист
Нотный лист.
Он не так давно на сцене стоял,
Восхищая переполненный зал.
Вновь звучит на пересохший губах
Старый Бах.
Кантата рвалась наружу из больничной палаты,
Вибрато тревожно билось о виски.
Набатом стучали звуки в перепонки солдатам,
Зажаты в тиски.
А в другой палате тот, кто с трудом,
Тоже петь пытался раненым ртом,
Под повязкой половина лица
У бойца.
У него другой мотив в голове
«Группа крови _ на рукаве»,
Зазвучал кантате наперебой
Виктор Цой.
Он не знал, что значит джаз или рок,
Из колонии и сразу на фронт.
Но в своём оркестре как рядовой
Принял бой.
У контузии автограф кривой,
Без разбора бьёт по передовой;
Сохранились только воля и дух,
Но не слух.
Ты представить разве мог, Иоганн,
То, что с Виктором средь боли и ран
Зазвучишь ни в ритм, ни в такт и ни в лад,
Невпопад?
Эта музыка из разных времён,
Как те двое, что из разных племён;
Но летит в надежде общих побед
Их дуэт.
Пределы не могут сдерживать напор децибелов;
Из тела сползала на пол глухота,
Взлетели две песни рядом, алым цветом осели
На белых бинтах.