Григорьев Константин - Поэты и поэзия

ПОЭТЫ И ПОЭЗИЯ

БЕЛАЯ НОЧЬ

Я в Питере.
Тюрьма "Кресты".
Стихи Ахматовой на входе.
И ночь наручники-мосты
Разводит.

Освобождённая Нева –
Расплёском рук, –
Бурля от страсти, обняла
Санкт-Петербург.

НЕ ЗАКАТИЛОСЬ!

Ежегодному Пушкинскому фестивалю в усадьбе Захарово посвящается

Согнувшись, завернувши душу в шарф,
В январскую пургу – со снегом сырость –
Бредёт Одоевский, натужено дыша,
И словно бредит: "Солнце закатилось".

Но что это? В июньскую жару
На стриженной захаровской опушке
Приветствует поэтов чехарду
Улыбчивый и вечно юный Пушкин.

Здесь рифмы правят словозвучий бал,
И строчки Пушкина опять звенят над миром…
Он весь не умер, как и обещал, –
Он воплотился в новые светила.

Восторженные головы задрав,
Поэты льют метафор ток могучий…
Одоевский! О, как же ты не прав:
Не закатилось, лишь зашло за тучи.

СЕСТРА ПОЭТА

Однажды, слов кудесник,
Сидел я у реки,
С обрыва ноги свесив,
И сочинял стихи.

О птичках, о природе
И прочие ля-ля:
Как тучи колобродили,
Шерстели тополя…

А под обрывом
Сидел рыбак.
Не Пётр, не Яков,
А просто так.

Смотрел, счастливый,
В речную ширь:
Наполовину
Был пуст пузырь.

А нам так клёво
И без клёва:
Один под рифмой,
Другой под мухой,
Оба съехали кукухой.

И вдруг
Ручка выпала из рук,
И перестали жужжать амфибрахии.
Тишина.
"Что за на…"

Упала штора –
Как сняли скальп.
И вдруг увидел
Не пастораль,
А
Как сияет слов палитра,
Как режет рифму
Бритва ритма.

Как бьются бешеным пульсом строчки
И сколько вселенных – в многоточии.

И как вопиют в агонии
Миры, рождая гармонии.

Вечно юная Вечность,
Обняв за плечо,
По носу щёлк:
– Пиши ещё.

И помни:
Куда б ни несло
Поэта рекой Млечной,
Уверенно правит веслом
Сестра его верная – Вечность.

В уши ворвался звук.
– Поймал! Сковородник-лещ! –
Рыбак ошалелый орал:
– Вещь!!!
Давай-ка наварим ухи.
Бумажки бы на растопку.
Очнувшись, сказал:
– Бери! –
Стихов протянул стопку.

Плыл жирный аромат ухи,
Дразнил созвездий вече…
Я больше не пишу стихи:
Я воплощаю Вечность.