Дильдина Светлана - Время разлива рек

Время разлива рек

Неси меня, лиса, за синий небосвод,
рассказывай, что мы почти уже на месте —
где станет гарь пыльцой, где мертвый оживет...
Рассказывай, лиса, всю правду, честь по чести.
Что чайник ставит, и
заждался братец-лис...
...А позади, где дом
тоской до скрипа выжат,
и машут, и зовут - но реки разлились,
не слышу никого, и вот уже не вижу.
Теперь вокруг вода, она со всех сторон,
в круиз пускают всех без паспорта, билета —
Смородина-река, и Стикс, и Ахерон,
и тихая, в тенях, безмысленная Лета.
И самый воздух тут стал горек и поник,
как будто в ноябре, а не в зените мая...
Бледнеет, присмирев, мой вор и проводник,
и пятится, дрожа, и уши прижимает.
Куда же ты, лиса, побудь со мной чуток!
Как быть — не спать, рыдать, взахлеб стихи долдоня?
...Ни лодки, ни плота — кувшинковый листок,
и я плыву, держа шерстинку на ладони.
Где синий небосвод расколот по оси,
где резь осоки, где на слезы нет управы,
неси меня, река, куда-нибудь неси,
как будто лисий хвост, качаясь влево-вправо.

Емеля

Смотрит Емеля: споро, в полночь, дождливым днём
время сочится в город, и оседает в нём.
Лес теперь понарошку, леший и слеп, и дряхл;
избы-курячьи ножки зябнут на пустырях.
Волк в гаражах ютится, серой башкой тряся;
стала линять жар-птица, да и слиняла вся.
"Мир волшебство профукал — я, что ли, обеспечь?
Если невеста — щука, если богатства — печь?"
Ай, не нуди, не медли: время для сказки — враг.
Выйдет на бой Емеля — как ни верти, дурак.
Скачет — без родословной, и техосмотра без —
печь белой масти, словно маршальский жеребец.
Смотрит седок, нахмурен — двину, да зашибу!
Сжав коромысло, дурень едет в свою судьбу.
Шоры, запоры сняты, верой в "авось" храним…
Белые печенята строем идут за ним.

Будет поход смертелен, кончится ли добром?
Золото сказка стелет, щедрым горит костром.
В городе, серо-пегом, ныне уклад другой:
время ложится снегом, время летит пургой.
Вызов бросая смело, лучше б сыграл отбой.
Ай, погляди, Емеля — с кем ты ввязался в бой?
Мысли в минутах тонут, временем ткется жизнь.
Кто нас расскажет, кто нас выслушает, скажи?
Третий глазок Трехглазки выследит молодца...
Время зачина сказки, время ее конца.

Мысля: "Да прав ли вовсе; кто бы додал ума!" —
смотрит Емеля в осень, а за окном — зима.

Стрекозы

В дни, когда не гора — песчинка была большая,
И не знали, идут минуты или недели,
Мы живые, понимали мы, и дышали,
Мы стрекозы, понимали мы, и летели.
Крылья – сгусток слюды, слом воздуха над волнами,
Как могли уцелеть, собой изменяя камень?

…Не устанут в полете, следуя за веками
Отпечатки того, что некогда было нами.

Мелких буковок строй о каждом в ряду поведал:
Эти — голы еще, а эти уже пернаты.
Мы лежим, ощущая лампы дневного света,
Наши крылья теперь — музейные экспонаты.

Озерцо наше стало морем, там кружит чайка.
Люди смотрят на нас, идут и идут парадом…
«Мы живые», струится воздух над отпечатком.
«Мы всегда стрекозы;
в камне ли, нет — мы рядом».