Заявки - музыка

Бог пишет письмо: "Я слышал, что ты звала.
Я видел, как ты писала, и чтО писала.
Я выложил тёплый лучик на край стола,
Пожалуйста, не подумай, что это мало.
Прости тишину, и холод, и пустоту:
В них музыка и тепло обретают душу.
Пиши мне ещё. Ты знаешь, что я прочту.
И пой мне ещё. Ты знаешь, я буду слушать.
И даже когда непросто и неспроста,
И тени со всех сторон обступают лихо,
Один только луч - и рушится темнота,
Один только звук - и больше уже не тихо.
Ты - луч. И слова, и мысли твои - лучи.
А свет изнутри - не менее света свыше".
Бог пишет письмо. И странно, что Он молчит, Но ты его слышишь.

Самолёты
Ян Бруштейн
Осенний сад в предчувствии мороза,
Слетают с веток сны и самолёты,
Идёт сосед, до ужаса тверёзый,
Весь в телогрейке и зелёных ботах,
В руке бутылку мутного несёт.
Мои ворота он зовёт вратами,
Он - философ, с таким вот удареньем,
Он знает, что Земля полна врагами,
Но любит пойло заедать вареньем,
Мне оставляя пряный тёмный мёд.

А самолёты, жёлтые как листья,
Спешат, озорничают не по-детски,
Пути их мглисты, и хвосты их лисьи,
И не успеешь охнуть и вглядеться,
Как сгинут в лужах, в сырости и тьме.
Сосед нальёт: "Давай помянем что ли
Короткое, но яблочное лето..."
Я задохнусь от боли, и в неволе,
Пробитое стрелою самолёта,
Споткнётся сердце, неподвластно мне.

В речке каменной бьются камни,
По гранитным скользя камням.
Древними каменными глазами
Смотрят горы на меня.

Смотрят горы сквозь синий вереск,
Заклиная наперебой.
Я каменею, почти поверив
В их могущество над тобой.

Я немею, поверив словно
В риск на каменном краю.
И в ледяную немногословность,
Так похожую на твою.

И с протянутыми руками
В этой каменной стране
Я бы навек обратилась в камень,
Чтобы ты поклонялся мне.

Мне нужно на кого-нибудь молиться.
Подумайте, простому муравью
вдруг захотелось в ноженьки валиться,
поверить в очарованность свою!

И муравья тогда покой покинул,
все показалось будничным ему,
и муравей создал себе богиню
по образу и духу своему.

И в день седьмой, в какое-то мгновенье,
она возникла из ночных огней
без всякого небесного знаменья…
Пальтишко было легкое на ней.

Все позабыв — и радости и муки,
он двери распахнул в свое жилье
и целовал обветренные руки
и старенькие туфельки ее.

И тени их качались на пороге.
Безмолвный разговор они вели,
красивые и мудрые, как боги,
и грустные, как жители земли.

Номинатор ИРИНА ЛОБОДА (Алматы)

Бессмертный Полк

Блеск чёрно-белых медалей,
Строй чёрно-белых бойцов, -
Внуки и правнуки с дедами встали
В марше сближения веков.

Многим ребятам с портретов
Не было и двадцати, -
Им лишь сегодня парадом Победы
Выпало счастье пройти!

Бессмертный полк – это больше чем память,
Это живая нить связи времён!
Прадеды наши бок о бок с нами
В общих шеренгах бессмертных имён…

Гордо и чуть боязливо
Орден мальчонка несёт, -
Он теперь знает, что кровь в его жилах
Предка-героя течёт.

Бессмертный полк – это больше чем память,
Это живая нить связи времён!
Прадеды наши бок о бок с нами
В общих шеренгах бессмертных имён…

Высохнут слёзы когда-то
(Время своё заберёт) –
Так пусть вспоминают с улыбкой солдата,
И он никогда не умрёт!

Бессмертный полк – это больше чем память,
Это живая нить связи времён!
Прадеды наши бок о бок с нами
В общих шеренгах бессмертных имён…

Хранительница моего всего

Когда штормит, рвёт голову на части
От мыслей и не видно берегов,
Подскажет мне координаты Счастья
Хранительница моего всего.

Когда весь мир, сурово и надменно,
Друзьями заставляет звать врагов,
Меня научит их Любить безмерно
Хранительница моего всего.

Когда идёт потеря за потерей,
И выбор беден: лёд или огонь,
Покажет как не разучиться Верить
Хранительница моего всего.

Когда по сердцу каменные реки
Текут, не вытекая из него,
Надеждой мне наполнит их навеки
Хранительница моего всего.

Светлые камушки из Конакова
трону руками - ну что в них такого?
Зори лесные, резные закаты,
Белые спины тропинок горбатых.

И проберусь я по травам упругим,
И протяну эти камушки другу.
Друг улыбнётся и скажет толково:
"Это, сдается мне, из Конакова".

Он их с ладони в ладонь переложит,
Вспыхнут глаза теплотою тревожной.
Радугой станут сквозь пальцы лучиться
Чьих-то стоянок далеких зарницы.

Это к тому, чтоб, годами окован,
Не позабыл ты своё Конаково.
Это к тому, чтобы в будущих встречах
Слышать кипение пенистых речек.

Всей семьей, конечно, не иначе,
Посреди недели занятой
Мы смотрели вместе передачу
Под таким названьем: «Артлото».

Все в ней дружно пели и плясали,
Словно час нагрянул торжества.
Были очень крупные детали,
Были очень легкие слова.
Мы смотрели телевизор,
А за окнами шел снег.
А когда погасла наша рама,
Мы рванулись к стеклам: Боже мой! —
Начиналась осенью программа,
А закончилась уже зимой.

Все вокруг, конечно, загалдели:
Снег лежал, как пуховой платок.
Видно, мы чего-то проглядели,
Проглядев программу «Артлото».
Мы смотрели телевизор,
А за окнами шел снег.
На фонарь шел снег и на дорогу,
Был предельно чист он и суров,
Будто шло послание от Бога,
Передача с неземных миров.

Там велись великие беседы,
Подводя неведомый итог,
Там никто, пожалуй, и не ведал
О каком-то нашем «Артлото».
Был бы здесь какой-нибудь провидец,
Он сказал бы: «Бросьте ерунду, —
Первый снег нам предстоит увидеть
Календарно в будущем году».

Только будет ли нам та удача?
Будет год ли, будет ли ясней?
Повторят ли снова передачу
Под таким названьем: «Первый снег»?
Мы смотрели телевизор,
А за окнами шел снег…

Перед небом я и босый, и голый...
Зря нелегкая часы торопила...
Сердце бьется, словно раненый голубь,
Залетевший умирать под стропила...

Ну, не вышло из меня капитана!
Обнесла судьба пенькой и штормами,
Не оставила других капиталов,
Кроме слов, что завалялись в кармане.
Вот и жарю их теперь каждый вечер,
Нанизав строкой, как мясо на шпажку.
Даже с чертом торговаться мне нечем –
На черта ему душа нараспашку?
Толмачом и переводчиком чая,
Задолжавшим и апрелю, и маю,
Полуночную свечу изучая,
Языки огня уже понимаю.
Остальное и не кажется важным.
Согреваясь свитерком ацетатным,
Я однажды стану вовсе бумажным
И рассыплюсь по земле поцитатно.
Дождь заплачет, разбиваясь о ставни,
Нарезая лунный лук в полукольца…
На полях ему на память оставлю
Переводы с языка колокольцев.

Светят софиты ярче ста тысяч лун.
Розданы роли: каждому - по своей.
Не огорчайся, если чужие лгут:
Что не убьёт, то сделает нас сильней!

Эта дорога сдуру зашла в тупик,
Эти деревья выросли без корней.
Мы же упрямо топаем напрямик:
Что не убьёт, то сделает нас сильней.

Несколько смелых взглядов на ворох лет
Соединяют накрепко двух людей.
Будущее зависит не от побед,-
Что не убьёт, то сделает нас сильней.

Ветру до неба – просто подать рукой.
Тянется выше, к солнцу, воздушный змей.
Если смотреть боишься - глаза закрой.
Что не убьёт, то сделает нас сильней.

А ностальгия лечится на ура,
Если её поймать между двух огней.
Ночь доведёт желающих до утра.
И не убьёт. И сделает нас сильней.

Моя натура хочет жить широко!
Моя натура любит широту!
Пускай отныне стану
На грязный путь порока,
Зато на нем свободу обрету!

Быть может, я не стал бы столь отважным,
Быть может, постыдился бы людей,
Но знаю я, что в каждом
Из здесь сидящих граждан
В душе живет разбойник и злодей!

Эх, темная ночка,
Булатный кинжал!
На медной цепочке
Турецкий самопал!
Мы вольные птицы,
Пора, брат, пора!
Пираты!
Ни пуха ни пера!

Всю жизнь читать-писать кому охота?
Прими, природа, свежих дикарей!
А все на свете книжки,
Помимо Вальтер Скотта,
Пойдут на производство якорей!

Эх, бомсель, брамсель, румпель - в общем, ясно!
Становьсь, ребята, кто-нибудь за руль!
А если кто захнычет,
Того единогласно
Помножим потихонечку на нуль!

Эх, темная ночка,
Булатный кинжал!
На медной цепочке
Турецкий самопал!
Мы вольные птицы,
Пора, брат, пора!
Пираты!
Ни пуха ни пера!

Всадник - Новый год

Забавная планета

Летит в пространстве где-то,

Там солнце светит летом,

Весной цветут сады.

А осенью, конечно,

С деревьев бесконечно

Листва летит беспечно

И спелые плоды.

А дальше очень нежно,

Неслышно и небрежно,

Вползает морок снежный,

И холодно до слёз,

Приходит зимний праздник,

И праздника участник,

Затейник и проказник,

Волшебник дед Мороз.

Летит по кругу время,

И всадник ловит стремя,

Бросает в землю семя,

Чтоб вырос звездолёт,

А вырастают ёлки,

Блестят шары в иголках,

Сгодятся ёлки только

В ближайший Новый год.

Мелькают ёлки, дети,

В азартной эстафете,

На праздничной планете,

Взрывая интернет,

Но всадник не сдаётся,

Он весело смеётся,

Он своего добьётся,

Пусть через сотни лет.

В морозной синей дымке растаял бывший день,
Мелькнув в окошке скрылись домишки и плетень…  
Спешит к рассвету поезд, из прошлого экспресс,
Пусть наш не вечен поиск, но вечен сам процесс.

От станции Начало до станции Конец,
Когда-то получили билет в один конец.
Взрослели и старели, а поезд знай себе,
Отстукивал по шпалам командный код судьбе.

Минуты, дни, недели - и вот опять грядёт,
Еще одно начало – волшебный Новый год! 
Видна с часами площадь и замерли сердца,
Отстукивает стрелка секунды до конца…

И Новый год ворвётся, и нас преобразит,
Огни и фейерверки, шампанское искрит!
Стихия перехода теперь в твоей крови -
На рубеже мгновений удачу призови!

Останутся несчастья в промчавшемся году,
А поезд вновь рванётся по вечности мосту.
Мы верим, что ошибки и беды позади,
А поезд рвёт со стрелки по старому пути, по вечному пути.

Тихо на свете. Уходит моряк.
Меркнет в окошке свеча.
Знаешь, я тоже люблю о морях
Книгу читать по ночам.

Долго ли плыть кораблю
В сторону хорошую?
Лёгок и чист его ход,
Кружатся века.
Знаешь, я тоже люблю
Плыть себе из прошлого
Просто вперёд и вперёд,
К белым облакам.

Знаешь, я тоже мечтаю идти
С лёгкой весёлой душой,
Верить, что я на хорошем пути,
Верить, что я уж большой.

Небо поёт кораблю
Музыку лучистую,
Он уж далёк от земли,
Он уже большой.
Знаешь, я тоже люблю
Ждать его на пристани,
Ждать по ночам корабли -
Это хорошо.

Мачты высоки. Матросы юны.
Музыка неба слышна.
Вот уж корабль идёт из страны
Долгого зимнего сна.
Знаешь, товарищ, я тоже хочу
Выплыть из долгого сна
К синему свету, к живому лучу,
Быть как весна, как весна.

Напеки мне, матушка, пирогов,
Да проводи меня ты на войну.
Буду там я убивать врагов,
Буду там я защищать страну.
И не чью-то там, а свою жизнь,
Буду, как и все, я отдавать,
Но за меня, родная, не боись,
Рано мне еще вроде помирать…
Рано мне еще вроде помирать…

Буду, матушка, я пироги
Меж боями с друзьями в окопе есть.
А что без рук останусь или ноги,
Так на то она, война, и есть.
Сохранит меня всегда Господь,
Он на подвиг меня благословил
И крестом осенил он мою плоть…
Но войну не остановил…
Но войну не остановил…

Как на блюдечке душа моя,
А в прицеле моем мои враги.
И убью я такого же, как я,
И найду в его котомке… пироги.
Вы рожайте, матери, сыновей
И топите, топите, топите печь!
Ведь война, она вам не елей,
Надо много пирогов испечь!
Надо много пирогов испечь!
Надо много пирогов испечь…

Вы рожайте, матери, сыновей
И топите, топите, топите печь!
Ведь война, она вам не елей,
Надо много пирогов испечь!
Надо много пирогов испечь!
Надо много пирогов испечь…

Это было давно, колоколило небо, колоколило,
Землю, как грудь, распинали конем,
И рев, и стон, как туман по долинам,
Тугие ветры рвали нам губы, тугие ветры,
А мы улыбались, а мы улыбались,
А ветры рвали нам губы, тугие ветры,
Други милые, нечем кричать, нечем кричать,
Я испил до конца свою чашу, други милые.

Плачет русская мать пред иконой сладчайшей,
В звонах зеленых стоишь ты злаченая, Родина – Русь.
Великая сила. Я хочу, чтобы русская мудрая мать
Снова меня под сердцем носила.

Заслонила мне свет рубаха красная, мир перевернулся,
Тихо перевернулся мир, и кони тело топчут мое,
Чужие кони, а смерть не баба, смерть не баба,
И несли вы топор, несли не ласку,
Ах, голова ты моя, чердак славянский,
Покатилась с плеч да в анютины глазки,
Други милые, нечем кричать, нечем кричать,
Я испил до конца свою чашу, други милые.

Плачет русская мать пред иконой сладчайшей,
В звонах зеленых стоишь ты злаченая, Родина – Русь.
Великая сила. Я хочу, чтобы русская мудрая мать
Снова меня под сердцем носила.

Уже, наверно, сотню лет
Моей душе покоя нет,
Она дрожит, как свет свечи на хрустале.
С такою дивною судьбой
Какое чудо, Боже мой,
Что жили вы на этой горестной земле.

Как Благовеста чистый звон -
Всего одиннадцать имен.
Но в целом мире, право, не с чем их сравнить.
Жизнь на подобное скупа,
И высший свет но ком про па -
Как вы могли так неразумно поступить…

Мерси, мон шер! О, мон ами... Адье, мон шер! О, мон ами...
Мое богатство - жизнь моя и ты возьми ее, возьми!
Пусть впереди - забвенья тьма, я без тебя сойду с ума!
Пардон муа, о мон ами, пардон муа.

Там за чертой Уральских гор
Все, чем вы жили до сих пор.
Но вы смогли свой путь любовью озарить;
Растить детей, хранить очаг,
Неслышно плакать по ночам
И все же Бога за судьбу благодарить.

Земные блага, сладкий дым
Доступны только лишь святым.
Все отдавать и ни о чем не сожалеть! -
С такою дивною судьбой
Какое чудо, Боже мой,
Что жили вы на этой горестной земле.

Мерси, мон шер! О, мон ами... Адье, мон шер! О, мон ами...
Мое богатство - жизнь моя и ты возьми ее, возьми!
Пусть впереди - забвенья тьма, я без тебя сойду с ума!
Пардон муа, о мон ами, пардон муа.

Пена густая, чайка морская
Белая
Реет Икаром в портике старом -
Смелая.
То засыпает и волны цепляет
Соленые,
То поднимает крыла свои к солнцу
Каленому.

Так от беды мы уходим, счастливыми снова становимся,
Что-то теряем, что-то находим – не клонимся!
С берега ближнего к берегу дальнему тянемся,
И потому мы всегда молодыми останемся!

Ветры задули, снова шагнули
В дали мы.
Пахнут кострами в лагере старом
Проталины.
Шепоты сказаны, мы словно связаны
Нитями.
Снова готовы мы к новым и новым
Открытиям.

Так от беды мы уходим, счастливыми снова становимся,
Что-то теряем, что-то находим – не клонимся!
С берега ближнего к берегу дальнему тянемся,
И потому мы всегда молодыми останемся!

Знаешь, родимая, знаешь любимая,
Милая,
Нас не обманет пена в лимане
Стылая.
Чайками белыми, сильными, смелыми
Бросимся
К прежним мошнам, где когда-то прошла
Наша юность вся.

Так от беды мы уходим, счастливыми снова становимся,
Что-то теряем, что-то находим – не клонимся!
С берега ближнего к берегу дальнему тянемся,
И потому мы всегда молодыми останемся!
В этом и счастье, что мы молодыми останемся!

Мы томились в ожидании странном,
Он казался нам таким долгожданным,
То и дело подходили к окну и выбегали во двор.
Прихватив с собою санки и лыжи,
Заскрепим полозьями и он нас услышит.
Ну почему он не явился до сих пор?

Снежный ангел, ты раскрасишь солнце цветом спелого манго,
В рукавах твоих зимуют снегири.
А под вечер, ты укроешь город снегом по плечи,
И белым нибом засияют фонари, и от счатья засияют фонари, нам на радость засияют фонари.
На - на - на - на - на - на - на - на - на
На - на - на - на - на - на - на - на - на

Припасли снеговику мы морковку,
И на это нам хватило снаровки,
Папа с мамой подарили нам лопатку и ведро.
И вот стоим задрали головы к небу,
Ведь обещало небо нам снега к обеду,
Но почему же нам опять, нам опять не повезло.

Ну где ты снежный ангел, ты раскрасишь солнце цветом спелого манго,
В рукавах твоих зимуют снегири.
А под вечер, ты укроешь город снегом по плечи,
И белым небом засияют фонари, и от счастья засияют фонари, нам на радость засияют фонари.
На - на - на - на - на - на - на - на - на
На - на - на - на - на - на - на - на - на

А под утро мама принесла благие вести,
От которых мы не в силах усидеть на месте,
Оказалось, что пока наш город мирно спал, над нами снежный ангел проплывал.

Ну здравствуй, снежный ангел, ты раскрасил солнце цветом спелого манго,
В рукавах твоих зимуют снегири.
А под вечер, ты украсил город снегом по плечи,
И белым небом засияли фонари, и от счастья засияли фонари, нам на радость засияли фонари.
На - на - на - на - на - на - на - на - на
На - на - на - на - на - на - на - на - на

Лыжи у печки стоят,
Гаснет закат за горой,
Месяц кончается март,
Скоро нам ехать домой.

Здравствуйте, хмурые дни,
Горное солнце, прощай!
Мы навсегда сохраним
В сердце своём этот край.

Нас провожает с тобой
Гордый красавец Эрцог,
Нас ожидает с тобой
Марево дальних дорог.

Вот и окончился круг,
Помни, надейся, скучай!
Снежные флаги разлук
Вывесил старый Домбай.

Что ж ты стоишь на тропе,
Что ж ты не хочешь идти?
Нам надо б песню запеть,
Нам надо б меньше грустить.

Снизу кричат поезда,
Правда, кончается март,
Ранняя всходит звезда,
Где-то лавины шумят.

Снизу кричат поезда,
Правда, кончается март,
Ранняя всходит звезда,
Где-то лавины шумят.

По судну "Кострома" стучит вода,
В сетях антенн качается звезда,
А мы стоим и курим, мы должны
Услышать три минуты тишины.

Молчат во всех морях все корабли,
Молчат морские станции земли,
И ты ключом, приятель, не стучи,
Ты эти три минуты помолчи.

Быть может на каком борту пожар,
Пробоина в корме острей ножа,
А может быть арктические льды
Корабль не выпускают из беды.

Но тишина плывет как океан,
Радист сказал: "Порядок, капитан!"
То осень бьет в антенны, то зима,
Шесть баллов бьют по судну "Кострома".

Танаис (слова и музыка Жинкин И.В.)

Сколько лет живём мы в провинции у моря,
Был такой у Бога план.
Наш залив так мал, но он часть больших историй,
Где бушует океан.

На краю империй наши жизни неприметны,
Времени течёт река.
Я на берегу, наблюдаю незаметно,
Превращаясь в старика.

Хорошо стоять лицом к ветрам,
Если ты отчасти ветер сам.
На высоких ветреных берегах
Нас покидает страх,
Дельтою в рукавах…

Сколько лет живём, крепостные стены меря,
Засыпая на холмах.
Подступает к нам тростника шумящий берег
И качает на волнах.

Смена поколений бесконечно происходит.
За культурным слоем слой,
Отложился в землю, сверху мы смеясь проходим,
По степи предгрозовой.

НОМИНАТОР ИРИНА МАЛЬЦЕВА

Ансамбль «Скитъ»:
Жинкин Игорь Валерьевич (тексты, музыка, вокал, гитара, электрофортепиано)
Коваленко Константин (баян)
Акопян Валентин Фердинандович (саксофон)

Свет заката огневой вселяет трепет и покой,
Когда окован горизонт янтарною цепью,
И в бледном свете первых звёзд
Взмывает с блеском золотым к луне жар-птица.

Звонким голосом поет о том, что ветер принесет,
И ярче золота горят янтарные крылья.
Её красой давно пленен
Печальный охотник, что погнался за мечтой.

Но, знаешь, не о том поет жар-птица в небесах,
Как ходит ветер в городах.
Поет жар-птица не о том,
Как мир забылся сладким сном.
Поет жар-птица, словно девица рыдает.
Отпусти её, отпусти, не то сердце обожжет твое.

Он бывал во всех краях, изъездил горы и леса,
И на крылатых парусах искал свое счастье,
И лишь вернувшись, увидал,
Как в небе ночном летит огнём его жар-птица.

Крепкую сготовил сеть - по ней взобраться б до небес
И за крыла поймать её, золотую.
Один бросок, и вот она
Уж бьётся неистово в его руках.

Но, знаешь, не о том поет жар-птица в небесах,
Как ходит ветер в городах.
Поет жар-птица не о том,
Как мир забылся сладким сном.
Поет жар-птица, словно девица рыдает.
Отпусти её, отпусти, не то сердце обожжет твое.

Она летала, словно небо рождено лишь для неё,
И в свете песен её меркли звёзды сотен городов.
И, может быть, когда-нибудь ты пожалеешь обо всём,
Что сделал ты и что не было сном.

Но, знаешь, не о том поет жар-птица в небесах,
Как ходит ветер в городах.
Поет жар-птица не о том,
Как мир забылся сладким сном.
Поет жар-птица, словно девица рыдает.
И она зачахнет в плену твоём, но сердце обожжет твое.

Твои волосы цвета льна, на рубашке простой узор.
Мне тебя принесла луна, засмотревшись на мой костер.
В твоём голосе шелест крыльев и ласковый жар огня.
Ты сегодня поешь свои песни лишь для меня.

Расскажи мне про край, куда
Улетают все птицы зимой.
Я тебе заплачу свою дань
Прошлогоднею листвой.

Я совсем не ждала гостей, не слыхала чужих шагов.
В разнотравье моя постель, в самом темном лесу мой кров,
В закромах моих кружева из тумана и первых звёзд.
И теперь это все я тебе отдаю, мой гость.

Расскажи мне про край, куда
Улетают все птицы зимой,
И тогда забирай свою дань
Верным сердцем и душой.

Как заглянет к нам в горницу первый луч,
Сразу ты норовишь улизнуть.
Ой да из решета не напиться.
Как мне сердечко собрать по крупицам?
Топну, хлопну, махну рукавом -
Кудри буйные станут пером.
Быть тебе соколом в небе ясным -
Только бы ты другой не достался.

Твои очи из янтаря, оперенья простой узор
У меня забрала заря, отыскавшая мой костёр.
Я объятия разомкну - улетай в свой волшебный край
И меня забирай.

Унеси меня в край, куда
Улетают все птицы зимой.
Я тебе заплачу свою дань
Степью, лесом и горой.

Забери меня до весны -
Я тебе все отдам одному:
Все мои заповедные сны,
Солнце, звёзды и луну.

Ты вышивала на пяльцах узор

Ты вышивала на пяльцах узор:
Реки и цепи серебряных гор,
Гордо парящего в небе орла.
Рыбкой ныряя, мерцала игла.

В солнечный мир обращая канву,
Не замечала ты, как наяву
В окнах сгущалась холодная мгла.
Рыбкой ныряя, мерцала игла.

Ночью и днём, не смыкая ресниц,
Ты вышивала страну без границ.
Только граница у мира была -
Переломилась о пяльцы игла.

Быстрой реке не хватило воды,
Горные склоны остались пусты.
Но не печалься - в волшебном краю
Кто-то окончит работу твою.

То ли счастье приближается

То ли счастье приближается
В серебряной ладье,
То ли месяц отражается
В русалочьей воде.
Блики лунные повсюду -
Ничего не разглядеть.
Если не случится чудо,
Непременно быть беде.

В этой заводи печально
Ночью девушки поют,
Одурманил берег дальний
Всех, кто видел ту ладью.
Не желает с ними встречи
Ни паломник, ни злодей.
Вот и ты стоишь по плечи
В зачарованной воде.

И пускай всё только снится:
И спасенье, и беда,
А побега из темницы
Не бывало никогда,
Сложишь новые куплеты
О невиданный краях.
И до самого рассвета
Будет ждать тебя ладья!

Песня о путешествии на корабле и любви

Тост о мечтах, которые желаешь себе на день рождени

Зима уводит по воде
Своё расколотое войско.
Нахохленные льдины кое-где
Ещё стоят в заторах стойко,
Но бойкие бегут, толкаются и тонут,
И убывает их число.
Теченье крошево холодное несло...
По берегам среди зевак
Весна продрогшая стояла,
Она мгновения считала
И были все напряжены,
Когда уйдет, когда совсем истает
И это воинство зимы.
Как вдруг увидели все мы
Летящую птицу -
Отстала от стаи.
Как птица присела
И клюнула льдину.
И вмиг стало ясно -
Весна победила.

Былое нельзя воротить, и печалиться не о чем,
у каждой эпохи свои подрастают леса…
А все-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеичем
поужинать в «Яр» заскочить хоть на четверть часа.
Теперь нам не надо по улицам мыкаться ощупью.
Машины нас ждут, и ракеты уносят нас вдаль…
А все-таки жаль, что в Москве больше нету извозчиков,
хотя б одного, и не будет отныне… А жаль.
Я кланяюсь низко познания морю безбрежному,
разумный свой век, многоопытный век свой любя…
А все-таки жаль, что кумиры нам снятся по-прежнему
и мы до сих пор все холопами числим себя.
Победы свои мы ковали не зря и вынашивали,
мы все обрели: и надежную пристань, и свет…
А все-таки жаль — иногда над победами нашими
встают пьедесталы, которые выше побед.
Былое нельзя воротить… Выхожу я на улицу.
И вдруг замечаю: у самых Арбатских ворот
извозчик стоит, Александр Сергеич прогуливается…
Ах, нынче, наверное, что-нибудь произойдет.

Парамонов

Парамонов скулил не часто,
Жизнь устраивал так, как мог.
Из обычной томатной пасты
Лихо делал томатный сок.

Дни мелькали, сгорали годы,
В трудовой превращаясь стаж
И в ужимки последней моды
Перекраивая винтаж.

Настоящей любви не встретил.
Не дружил, чтоб не слыть слугой.
Были женщины, даже дети,
Но воспитывал их другой.

Парамонову, почему-то,
Жизнь казалась цветным кино…
Но однажды промозглым утром
Влезла старость в его окно.

Притащила букет болезней,
Замотала в бессониц плед,
Заслонила собой, хоть тресни,
Тенью серою белый свет.

Телефон не звонит, скучая,
Не несёт почтальон привет,
Не заходит на чашку чая
Обожающий чай сосед.

Захотелось тепла, уюта,
Поделиться про сердца боль,
Прислониться плечом к кому-то…
Но в квартире лишь он да моль…

Ольга Берггольц
Песня о друге
Вечер. Воет, веет ветер,
в городе темно.
Ты идешь — тебе не светит
ни одно окно.
Слева — вьюга, справа — вьюга,
вьюга — в высоте...
Не пройди же мимо друга
в этой темноте.

Если слышишь — кто-то шарит,
сбился вдруг с пути, —
не жалей, включи фонарик,
встань и посвети.
Слева — вьюга, справа — вьюга,
вьюга — в высоте...
Не пройди же мимо друга
в этой темноте.

Если можешь, даже руку
протяни ему.
Помоги в дороге другу,
другу своему,
и скажи: «Спокойной ночи,
доброй ночи вам...»
Это правильные очень,
нужные слова.

Ведь еще в любой квартире
может лечь снаряд,
и бушует горе в мире
третий год подряд.
Ночь и ветер, веет вьюга,
смерть стоит кругом.
Не пройди же мимо друга,
не забудь о нем...

31 декабря 1943 г.

Когда глаза таращит страх,
Решается не всяк,
Набравшись смелости, сказать:
«Я вижу это — так!»
Трусливый замирает дух
Куда надежней тонкий нюх,
Когда приходится всерьез
Решать одно из двух:

Либо ты дурак — либо не на месте,
Либо не на месте — либо ты дурак,
Либо ты дурак — либо не на месте,
Либо не на месте и дурак.

Привольно дерзким ловкачам
У короля служить.
Легко искуснейшим ткачам
Камзол из лести сшить.
Придворный люд всегда готов
Носить его без лишних слов,
Но голым голого назвать —
Ищите дураков!

Либо ты дурак — либо не на месте,
Либо не на месте — либо ты дурак,
Либо ты дурак — либо не на месте,
Либо не на месте и дурак.

Фасон хитер, ловка рука:
Пико, гофре, плиссе.
Пусть люди видят дурака
Во всей его красе.
Прозрачней ткани не сыскать,
Мы не напрасно взялись ткать,
Чтоб мог народ, в конце концов,
О короле сказать:

«Либо он дурак — либо не на месте,
Либо не на месте — либо он дурак,
Либо он дурак — либо не на месте,
Либо не на месте и дурак!»

На берегу морском как пёрышко легка
По белому холсту скользит твоя рука.
Рисует облака укрытый лесом холм,
А на холме в саду плющом увитый дом.

А в доме детвора, а в доме шум и гам,
Друзей душевный круг-судьбы заветный храм.
Там радостно светло, там сердцу хорошо
И как же нам с тобой по жизни повезло.

Жить в доме у моря-быть, словно в раю.
Как ты нарисуешь, так я и спою.
Жить в доме у моря- быть, словно в раю.
Как ты нарисуешь, так я и спою.

И что там было до и после будет нас?
Счастливый этот миг пусть радует сейчас.
Тобой заворожён, в глаза твои смотрю,
Что ты на свете есть судьбу благодарю.

Быть рядом с тобою – жить, словно в раю.
Как ты нарисуешь, так я и спою.
Быть рядом с тобою – жить, словно в раю.
Как ты нарисуешь, так я и спою.

НОМИНИРОВАН ОЛЕГОМ КОРНЕЕВЦОМ
лауреатом Грушинского фестиваля, победителем МГИК

***
Мы друг к другу ходим в гости
И да здравствует тот час,
Где гитара, словно мостик,
Между прошлым и сейчас.
Между звёздами и солнцем,
Между летом и зимой...
Строчка слов и свет в оконце,
Что открылось нам с тобой.

Горизонт и отголоски
Разноцветных жизни вод.
Пусть не строганные доски,
Покосился переход -
Мостик шаткий через реку,
Перекатная волна...
Что же нужно человеку?
Счастья звонкая струна.

Перебором осторожно
По ладам твоей души...
Невозможное возможно -
За годами не спеши.
Всё сейчас и всё вначале,
Будет пройдено потом.
Мы оставим все печали
И тревоги за мостом.

Когда тебе придется туго,
Найдешь и сто рублей и друга.
Себя найти куда трудней,
Чем друга или сто рублей.

Ты вывернешься наизнанку,
Себя обшаришь спозаранку,
В одно смешаешь явь и сны,
Увидишь мир со стороны.

И все и всех найдешь в порядке.
А ты — как ряженый на святки —
Играешь в прятки сам с собой,
С твоим искусством и судьбой.

В чужом костюме ходит Гамлет
И кое-что про что-то мямлит,-
Он хочет Моиси играть,
А не врагов отца карать.

Из миллиона вероятий
Тебе одно придется кстати,
Но не дается, как назло
Твое заветное число.

Загородил полнеба гений,
Не по тебе его ступени,
Но даже под его стопой
Ты должен стать самим собой.

Найдешь и у пророка слово,
Но слово лучше у немого,
И ярче краска у слепца,
Когда отыскан угол зренья
И ты при вспышки озаренья
Собой угадан до конца.

эй, ты, зависимый, иди сюда, белиссимо
зачем, куда не знаешь
там ты, зависимый, останешься, как висельник
на тонких пальцах клавиш

припев:
до ре ми фа соль ля сиси
доремифасоль ля си
до ре ми фа соль ля сиси
доремифасоль ля си
ой, да ой, да гойда!

эй, ты, отчаянный давай-ка неслучайно
войди во брака -соче -выче -ноче -моче
таинство
там ты, отчаянный, причаль к дарам от очень
оченьрованного аиста

припев

эй, ты, продуманный, мозг, скрюченный в изюмину, кому ты сочиняешь
детей, стихи свои?
кого любил и тискал ты,
закатают в мякиш

припев

эй, ты, закопанный с товарищами оптом
и в розницу по воздуху отправленный тудамест
эй, ты, сюрпризванный на небо править тризну, но не нашёл и признаков,
не обнаружил адрес

между атомов и чисел
вспомни, как ты был зависим
доремифасоль ля сиси
доремифасоль ля си
ой ты, господи, всеси

пе пе пе пе пе пе
пе-релётными птицами
быть не так уж приятно —
во во во во возишься с этими принцами
бескрылатными

в детство - обратно.
в детство - обратно
в де...

пе пе пе пе пе пе
пе-ремены мест слагаемых, вычитаемых, убегаемых, улетаемых
суть не меняется
за за за за зачем и куда он бежит,
он не знает сам

в детство - обратно.
в детство - обратно
в де...

Долго ждали мы весну,
Всё молились на луну.
Совы дикие кричали,
Не давали спать ночами.

Гладью платье вышивала,
Первоцветы расцветали.
Побежали, побежали!
Солнце да под облаками.

А вокруг- я и ты,
А вокруг- травы да цветы.

Побежали ручейки,
Да запели соловьи.
Ночью солнце спать не хочет-
Приходи дружочек ночью.

Я лесные тропы знаю,
На ромашке погадаю.
Совы дикие, уймитесь!
Дайте милым насладиться.

А вокруг- я и ты,
А вокруг- травы да цветы.

В ручейке обмыла ножки,
Ах, тропинки, ах, дорожки.
Я люблю весну такую,
Зеленую, озорную!

А вокруг- я и ты,
А вокруг- травы да цветы.

Колокольня тянет в небо
Позабытый Богом крест.
Молоком парным и хлебом
Пахнет на сто вёрст окрест.

Одноногие деревья
Спят, как цапли, на песке.
Мы плывём через деревню
На байдарках по реке.

Огороды и сараи
Поросли чужим быльём.
Возле берега стирают
Бабы грязное бельё.

Стала горькой папироса,
Налилось свинцом весло –
Нас течение без спроса
В жизнь чужую занесло.

К 100-летию Эдуарда Асадова

Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!

Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что всё не зря,
Что тебе это вправду надо!

Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
Где никто не бывал ни разу!

Всё пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что всё не зря,
Что потом не предашь в дороге.

Я могу для тебя отдать
Всё, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.

Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что всё не зря,
Что люблю тебя не напрасно!

Я б поэму написал, да не хватает образов
Звезды на небе горят, а ведь не так уж поздно то,
Солнце только что ушло в пучину океанскую,
А я сижу на берегу и сам с собою пьянствую.

Словно свежий снег хрустит подо мной песок,
Боль прощанья обжигает мой седой висок,
Ведь любила там меня блондинка местная,
На неделю только став моей невестою!!

С ней гуляли под кокосовыми пальмами,
Целовались мы взасос, все было мало нам,
И в комок под нами скручивались простыни,
И кометою летела ночь без просыпу!

Поутру, вставая пьяными и сонными,
Наглядеться не могли в глаза бездонные,
Не допившие друг друга в ласках вечности,
Были счастливы мы с ней до бесконечности!

Я пропал!! Но нет еще, пока ж не сгинул я!!!!!!!!
Знать Господь меня знакомством с ней помиловал!!!
За какие то заслуги вдруг пожаловал
Благодатью, с ликом маленького ангела!!!!!!

Она давно не шлёт привета
И я молчу. К чему слова?
Увы, надежда скрылась где-то,
Лишь, обозначившись, едва...

А дни бегут и в ночь уходят
И, летней радуясь поре,
Что лишь вчера настала, вроде,
Глядишь - уж осень на дворе.

И, вместе с тем, стирает время
И взгляд, и образ, и слова...
Раздумье, горбясь, чешет темя
И озаботясь, голова

Начнёт слагать иное мненье.
И новый мысли поворот
Огромный смысл своим движеньем
Случайной встрече придаёт.

И увлечён желаньем новым
Стремишься, голову сломя,
Чтоб осознать, что мой бедовый
Мечтатель обманул меня.

О чём мне шепчет дождь весенний,
О чём стучит в моё окно
Он всё сильней и откровенней?
Что с милой не был я давно.

Со мной скорбил дождливый Питер,
На нас глазами фонарей
Глазевший как я капли вытер
На шляпке фетровой твоей.

Может быть, не Дух Святой,
На него наверно квота,
Исходил от шляпки той,
Но похожий кто-то.

Он на ухо лепетал,
Будто все мы грешные.
Я тебя поцеловал
В твои губы нежные.

И через год мне дождь весенний
На берегу большой реки
Напомнил сладостность мгновений
И нежность девичьей руки.

А горький привкус расставанья
Не вспоминается уже.
Приятные воспоминанья
Плывут и радостно душе.

Может быть, не Дух Святой,
На него наверно квота,
Исходил от шляпки той,
Но похожий кто-то.

Он на ухо лепетал,
Будто все мы грешные.
Я тебя поцеловал
В твои губы нежные.

Сентябрь сколачивает стаи
И первый лист звенит у ног...
Извечна истина простая:
Свободен - значит, одинок.
Мечтая о свободе годы
Не замечаем мы того
Что нашей собственной свободы
Боимся более всего.
И на растерянные лица
Куда нам жизни деть свои
Крылом спасительным ложится
Власть государства и семьи.

В углу за снятою иконой
Вся в паутине пустота
Свободен - значит, вне закона.
Как эта истина проста!
Входная дверь гремит как выстрел
В моем пустеющем дому
Так жить нам вместе словно листьям
А падать вниз по одному
Так жить нам вместе словно листьям
А падать вниз по одному...

1 куплет
Вечер за окном
Осенью раскрашен.
Сброшенным листом
Тротуар украшен.

Жду твои шаги
В пустоте нависшей,
В тишине тоски
Путаница мыслей.

Припев:
Наш роман казался
Звездопадом дней.
В памяти остался
Листопад огней.

Осень догорает.
Мягких струн коснусь,
Где любовь стихает,
Оживает блюз.

2 куплет
Киснет за окном
Непогожий вечер,
Сброшенным листом
Балуется ветер.

На окне цветок
Молча засыхает,
Прежнюю любовь
Мне напоминает.

Припев.

1 куплет
Нарисую картину,
В тихой заводи дом.
Приобнял он осину
Поседевшим углом.

Припев:
Я найду этот домик
В первозданной глуши,
Камышовый шум лета
Для уставшей души.

2 куплет
Смотрят мутные стёкла
На молочную хмарь.
Из тумана протока,
Голубичная марь.

Припев.

3 куплет
Разыщу этот домик,
Там приют рыбака.
Говорливый источник
Утомил облака.

Припев.

Два ангела ст. Ива Афонская муз.В Попов

Ночь бархатом небо одела,
В саду засыпают цветы,
Два ангела - черный и белый -
Глядят на меня с высоты.
Глаза с неземной поволокой
Во взгляде скрывают печаль,
Но груз моей жизни нелегкой
Несут на крылатых плечах.

Припев:
Один - тащит горе, натужась,
А радость - второй налегке,
Но за руки держатся дружно,
Как нитки в одном узелке.
Два ангела - черный и белый -
За жизнью моею следят,
За злое и доброе дело -
За все они спросят с меня.

II
Когда подхожу я к обрыву
Источник teksty-pesenok.ru
Над чёрною-чёрной рекой,
То белый слетает на крыльях
И белою держит рукой.
А если богиня удачи
Зажжёт над дорогой звезду,
То чёрный в карман её спрячет -
И снова во мраке иду.

Припев.
III
Душа, чем ты больше болела, –
Тем более свет над тобой.
Два ангела - чёрный и белый -
С рожденья даны мне судьбой.
Когда же кукушка, несмело,
О жизни моей промолчит -
Два ангела - черный и белый -
Зажгут надо мной две свечи.

НОМИНИРОВАНЫ ЛЮДМИЛОЙ ДОРОНИНОЙ
лауреатом Грушинского фестиваля

«Иду я лесною дорогой…»

Иду я лесною дорогой,
В лесу невидимка поет
И тихо из тонкого рога
Сиянье осеннее льет.
В сиянии тихом, осеннем
Я душу, как чашу, несу,
К златым уношу ее сеням
Зари, сворожившей в лесу.
Ветвями мне ольхи кивают,
И тянутся руки хвои,
Как будто бы благословляют
И песни, и думы мои…
Так грустен их шорох прощальный
И льются ручьи в чапуги,
Шурша, как Дубравны печальной
В лучах повечерья шаги.
И чую я, только лишь лягут
Роса и причудник-туман,
Спадающих листьев и ягод
И зорь чаровейных дурман.
И слушаю, как на дорогу
В лесу невидимка поет
И в душу из тонкого рога
Сиянье прощальное льет.
<1914,1918>

1.
Я рад, что я тебя люблю,
Что все в себе перековеркав,
Неудержимым фейерверком
Мы мчимся к роковому дню!
2.
Я рад, что я тебя люблю,
Что все дела к чертям отринув,
Улыбкой осень опрокинув,
Продляешь молодость мою!
3.
Я рад, что я тебя люблю,
Что над судеб смятеньем адским
В цветах, восторгах и шампанском
Я для тебя, мой друг, пою!
Я рад, что я тебя люблю!

5 сентября 1988 г.